Не множить сущности без необходимости, или о пользе отпускания. Бритва Оккама – история и значение научного принципа Что представляет собой бритва оккама

Принцип «бритва Оккама» представляет собой логический прием при работе с гипотезами.

«Бритва Оккама» (иногда «лезвие Оккама», лат. lex parsimoniae) - методологический принцип, получивший название от имени английского монаха-философа Уильяма Оккама (ок. 1285-1349). В философии под термином «бритва» понимается инструмент, помогающий отбрасывать («сбривать», от англ. shave away) маловероятные, неправдоподобные объяснения.

Принцип звучит в такой формулировке: «Без необходимости не следует утверждать многое» (лат. Pluralitas non est ponenda sine necessitate).

Порой принцип выражается в словах «То, что можно объяснить посредством меньшего, не следует выражать посредством большего» (лат. Frustra fit per plura quod potest fieri per pauciora). При этом обычно приводимая историками формулировка «сущности не следует умножать без необходимости» (лат. Entia non sunt multiplicanda sine necessitate) в произведениях Оккама не встречается.

Бритва Оккама — правило для теорий, которые пока не подтверждены на опыте

Не применять несколько объяснений, если достаточно одного;
- истинным считать то, которое проще;
- отбрасывать то, что не сводимо к интуитивному или опытному знанию;

_________________________________________________

В современном понимании принцип Бритвы Оккама состоит в следующем: если какое-то явление может быть объяснено двумя способами, например, первым - через привлечение сущностей (терминов, факторов, преобразований и т. п.) А, В и С, а вторым - через А, В, С и D, и при этом оба способа дают одинаковый результат, при прочих равных условиях следует считать верным первое объяснение, то есть сущность D - лишняя, и её привлечение избыточно.

При этом важное уточнение заключается в том, что «Бритва Оккама» - не аксиома, а презумпция, то есть она не запрещает более сложные объяснения в принципе, а лишь рекомендует порядок рассмотрения гипотез, который в большинстве случаев является оптимальным.

Оккам придерживался мнения, что «простейшие объяснения — самые лучшие». Опираясь на этот принцип, он приступил к решению проблемы универсалий. В работах «Сумма всей логики», «Естественная философия» он доказывал, что реально лишь отдельное существо, а универсалии существуют лишь в пределах человеческого разума, размышляющего о них. Оккам ни в коем случае не отрицал полезности универсалий, однако он не признавал их реальность.

В современной науке под бритвой Оккама обычно понимают общий принцип, утверждающий, что если существует несколько логически непротиворечивых объяснений какого-либо явления, объясняющих его одинаково хорошо, то следует, при прочих равных условиях , считать верным самое простое из них. Содержание принципа можно свести к следующему: не надо вводить новые законы, чтобы объяснить какое-то новое явление, если это явление можно исчерпывающе объяснить старыми законами.

Следует обратить внимание на употреблённые выше обороты «одинаково хорошо», «при прочих равных условиях» и «исчерпывающе»: бритва Оккама требует предпочесть простое объяснение только в том случае, если оно объясняет явление не менее точно, чем сложное, учитывая весь известный на текущий момент массив наблюдений, то есть если отсутствуют объективные основания для того, чтобы предпочесть более сложное объяснение простому.

Логически бритва Оккама базируется на принципе достаточного основания, введённом ещё Аристотелем, а в современном виде сформулированном Лейбницем: утверждать существование объекта, явления, связи, закономерности и т. п. можно лишь при наличии оснований, то есть фактов или логических выводов из фактов, подтверждающих это суждение. Рассматривая простое и сложное объяснения с точки зрения этого принципа, легко увидеть, что, если простое объяснение является полным и исчерпывающим, то для введения в рассуждение дополнительных компонентов просто нет достаточных оснований.

С другой стороны, если такие основания есть, значит простое объяснение уже не является полным и исчерпывающим (так как не охватывает эти основания), то есть условия для применения бритвы Оккама не выполняются. Альберт Эйнштейн так сформулировал принцип «Бритвы Оккама»: «Всё следует упрощать до тех пор, пока это возможно, но не более того».

Не потеряйте. Подпишитесь и получите ссылку на статью себе на почту.

С древнейших времён человечеству известно поистине неисчисляемое количество всевозможных философских изречений, раскрывающих особенности человеческой природы и направляющих его поведение, можно сказать, облегчающих жизнь, в различных жизненных ситуациях. На подобные темы высказывались такие великие мыслители как , Платон, Аристотель, Демосфен, Ксенофонт, Пифагор и многие другие. Да и в нашу современность можно найти немало интересных мыслей, например, особый методологический принцип под названием «Бритва Оккама», который получил своё название в честь английского философа и францисканского монаха Уильяма Оккама. Давайте же и побеседуем по поводу этой самой Бритвы Оккама.

Что такое Бритва Оккама?

Если выразить рассматриваемый нами принцип коротко, то звучать он будет следующим образом: «Не следует множить сущее без необходимости». В некоторых случаях принцип трактуется также как: «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости». Представленный принцип представляет собой основу принципа бережливости или, как его ещё называют, закона бережливости.

Говоря о Бритве Оккама, очень важно сказать о том, что основное содержание этого принципа было создано не самим Уильямом Оккамом. Да, на предшествующем эпохе Возрождения этапе, называемом Проторенессанс, принцип сформулировал Оккам, но его суть была известна человечеству ещё очень давно – с того времени, когда жил Аристотель.

Суть принципа Оккама можно выразить так: в том случае, если какое-либо явление может быть объяснено при помощи двух разных способов, к примеру, первого, привлекающего термины, факты, факторы и т.д., т.е. сущности A, B и C, и второго, привлекающего сущности A, B, C и D, и оба объяснения приводят к одному и тому же результату, наиболее верным нужно считать именно первое объяснение, т.к. привлекаемая вторым объяснением сущность D в предложенном примере является избыточной, и привлекать её нет никакой нужды.

Но здесь важно уточнить, что Бритва Оккама является отнюдь не аксиомой, а презумпцией, другими словами, они не ставит никаких запретов на боле сложные варианты объяснений, но рекомендует прибегать к особому порядку рассмотрения гипотез, являющемуся наиболее оптимальным в большинстве ситуаций.

Исследователь философии средних веков Филотеус Бёнер в работе 1957 года под названием «Ockam. Philosophical Writings. A Selection Edited and Translated by Philotheus Boehner» говорит о том, что в большинстве случаев Бритва Оккама приводится самим Уильямом Оккамом в следующей форме: «Без необходимости не следует утверждать многое». А если рассмотреть более конкретное объяснение этого принципа, то Оккам говорил, что к множественности не нужно прибегать, если на то нет необходимости, и любое явление (или факт), которое может быть объяснено при помощи некоторого ряда оснований, может также быть объяснено, причём, даже гораздо лучше, посредством всего одного основания.

Кроме того, иногда Бритва Оккама формулируется и так: «То, что можно объяснить посредством меньшего, не следует выражать посредством большего». А наиболее часто встречающиеся формулировки, такие как, например, «Сущности не следует множить без необходимости», в работах Уильяма Оккама найдены не были. Первая же формулировка была впервые зарегистрирована в комментариях к работе шотландского теолога и философа Дунса Скота «Opus Oxoniense» 1639 года, данных францисканцем Джоном Понсом. А вторая формулировка была представлена в 1654 году немецким философом Иоганном Клаубергом. Самим же Уильямом Оккамом данный принцип был сформулирован, главным образом, в качестве подтверждения существования Бога.

Но по прошествии уже не одного десятка лет Бритва Оккама, так сказать, обросла новыми интерпретация и трактовками.

Как понимается принцип «Бритва Оккама» сегодня?

Современные исследователи понимают под Бритвой Оккама некий общий принцип, который указывает на то, что если имеется некоторое количество объяснений чего-либо, которые друг другу логически не противоречат, и которые интерпретируют это что-либо в одинаковой мере хорошо, то лучше всего, при наличии прочих одинаковых условий, верным считать то объяснение, которое является самым простым. А содержание принципа сводится ещё к более простому утверждению: не нужно вводить какие-то новые законы для объяснения каких-либо новых явлений, если эти новые явления прекрасно объясняются при помощи уже существующих старых законов.

Однако и здесь следует сделать уточнение: Бритва Оккама предлагает прибегнуть к более простому объяснению только тогда, когда оно может объяснить какое-то явление исчерпывающе, т.е. ни в коей мере не меньше, чем его может объяснить более сложное объяснение. При этом очень важно учитывать всю известную на текущий момент времени информацию, а также обращать внимание на то, что для использования более сложного объяснения нет никаких веских и объективных оснований.

Если посмотреть на Бритву Оккама с точки зрения , то она основывается на принципе достаточного основания, который ввёл Аристотель ещё в IV веке до нашей эры, а после уже в современном виде сформулировал немецкий философ Готфрид Вильгельм Лейбниц. Трактовка его такова: говорить о существовании объектов, явлений, связей, закономерностей и т.д. актуально только в том случае, если для этого есть основания, иначе говоря, факты или определённые выводы из этих фактов, которые подтверждают рассматриваемое суждение.

Если рассматривать простые и сложные объяснения с позиции только что упомянутого принципа достаточного основания, то можно без труда заметить, что, если более простое объяснение само по себе является исчерпывающим и полным, то для того чтобы вводить в процесс обсуждения какие-либо новые компоненты, просто нет никаких причин. Но с другой стороны, если такие причины всё же имеются, это означает, что более простое объяснение уже нельзя считать в достаточной степени исчерпывающим и полным, т.к. оно не будет охватывать собой эти причины. Таким образом, ситуация не соответствует условиям для применения Бритвы Оккама.

Теперь же давайте вкратце коснёмся того, что вообще представляет собой в рамках нашей темы термин «бритва».

Что значит «бритва»?

С философской точки зрения, понятие «бритва» интерпретируется как особый инструмент, предназначенный для отбрасывания (сбривания) маловероятных и/или неправдоподобных объяснений. А учитывая то, что бритва – это и есть инструмент для бритья, то и к инструменту, помогающему установить истину, было применено это же название.

Не будет лишним заметить, что помимо Бритвы Оккама, существуют и другие, например Бритва Хитченса, Бритва Хэнлона, Принцип фальсифицируемости Поппера и другие.

И для того чтобы объяснить, как применяется Бритва Оккама на практике, приведём несколько интересных примеров.

Примеры применения Бритвы Оккама

Немного переформулировал принцип Оккама, после чего он стал выглядеть так: «Всё следует упрощать до тех пор, пока это возможно, но не более того».

Бритва Оккама была переформулирована и информационным языком. Согласно информационной теории, Бритва Оккама говорит о том, что сообщением наибольше точности будет сообщение, имеющее минимальную длину.

После того как ученики мыслителя Платона попросили его объяснить, что такое человек, Платон ответил, что человек представляет собой животное, имеющее две ноги и не имеющее перьев. Современник Платона Диоген, услышав это объяснение, нашёл петуха, поймал его, ощипал и принёс в Академию, где были философы и их ученики, а затем показал этого петуха, во всеуслышание объявив, что это и есть тот самый «платоновский человек». Реагируя на всё это, Платон лишь дополнил своё первоначальное определение и сказал: «И с плоскими ногтями!».

И ещё один пример, который считается одним из самых известных – это ответ, данный физиком и математиком Лапласом (создателем первой теории возникновения Солнечной системы) императору Наполеону. Когда Наполеон спросил Лапласа, почему слово «Бог», которое постоянно повторяет Лагранж (итальянский математик и астроном французского происхождения), ни разу не фигурирует в его работах, Лаплас просто ответил, что он в данной гипотезе не имел никакой нужды.

Пожалуй, и мы не станем искать никаких новых гипотез и трактовок Бритвы Оккама, и закончим нашу статью на этой интересной и остроумной ноте.

БРИТВА ОККАМА
как ограничитель познания

Бесконечны лишь Вселенная и глупость человеческая,
при этом относительно бесконечности первой из них
у меня имеются сомнения.

Альберт Эйнштейн

(Aphorisme.ru
http://www.aphorisme.ru/by-authors/einstein/?q=382)

«Бритва (лезвие) О;ккама» – методологический принцип, получивший название по имени английского монаха-францисканца, философа-номиналиста Уильяма Оккама (Ockham, Ockam, Occam; ок. 1285 – 1349). В упрощённом виде он гласит: «Не следует множить сущее без необходимости» (либо «Не следует привлекать новые сущности без самой крайней на то необходимости»). Этот принцип формирует базис методологического редукционизма, также называемый принципом бережливости, или законом экономии.

Однако то, что называют «Бритвой Оккама», не было сформулировано Оккамом, он всего лишь сформулировал принцип, известный ещё со времён Аристотеля и в логике носящий название «принцип достаточного основания». «Бритва Оккама» – это лишь название принципа, а не его атрибуция (указание на авторство).

Бритва Оккама, используемая в науке: Если какое-то явление может быть объяснено двумя способами: например, первым – через привлечение сущностей (терминов, факторов, преобразований и т.п.) А, В и С, а вторым – через А, В, С и D, и при этом оба способа дают одинаковый результат, то сущность D лишняя, и верным является первый способ (который может обойтись без привлечения лишней сущности).

Исторический экскурс

В издании «Ockam. Philosophical Writings. A Selection Edited and Translated by Philotheus Boehner» (New York, 1957) специалист по истории средневековой философии Филотеус Бёнер сообщает, что чаще всего «Бритва Оккама» даётся автором в такой формулировке: «Без необходимости не следует утверждать многое» (лат. Pluralitas non est ponenda sine necessitate). Более определённо Оккам выразился так:
« …множественность никогда не следует полагать без необходимости… [но] всё, что может быть объяснено из различия материй по ряду оснований, это же может быть объяснено одинаково хорошо или даже лучше с помощью одного основания»

Порой принцип выражается в словах «То, что можно объяснить посредством меньшего, не следует выражать посредством большего» (лат. Frustra fit per plura quod potest fieri per pauciora). При этом обычно приводимая историками формулировка «сущности не следует умножать без необходимости» (лат. Entia non sunt multiplicanda sine necessitate) в произведениях Оккама не встречается.

В современной науке под бритвой Оккама обычно понимают более общий принцип, утверждающий, что если существует несколько логически непротиворечивых определений или объяснений какого-либо явления, то следует считать верным самое простое из них.

Содержание принципа можно упрощённо свести к следующему: не надо вводить новые законы, чтобы объяснить какое-то новое явление, если это явление можно объяснить старыми законами. Сейчас этот принцип – мощное орудие научной критической мысли. САМ ЖЕ ОККАМ СФОРМУЛИРОВАЛ ЭТОТ ПРИНЦИП КАК ПОДТВЕРЖДЕНИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ БОЖИЯ (выделено мной – Джастмэн). Им-то, по его мнению, точно можно всё объяснить, не вводя ничего нового.

* В числе известнейших примеров применения этого принципа служит ответ, который создатель первой теории возникновения Солнечной системы математик и физик Лаплас дал императору Наполеону. Наполеон спросил, почему слово "Бог", беспрерывно повторяемое Лагранжем, в его сочинении не встречается вовсе, на что Лаплас ответил: «Это потому, что я в этой гипотезе не нуждался».
* Когда ученики Платона попросили дать определение человека, философ сказал: «Человек есть животное о двух ногах, лишённое перьев». Услышав это, Диоген Синопский поймал петуха, ощипал его и, принеся в Академию, объявил: «Вот платоновский человек!». После чего Платон вынужден был добавить к своему определению: «И с плоскими ногтями».
* Переформулированный на языке теории информации принцип «Бритвы Оккама» гласит, что самым точным сообщением является сообщение минимальной длины.
* Альберт Эйнштейн переформулировал принцип «Бритвы Оккама» следующим образом: «Всё следует упрощать до тех пор, пока это возможно, но не более того» («Википедия»).

«Достаточного основания принцип, достаточного основания закон (лат. principium sive lex rationis sufficientis), принцип логики, согласно которому всякое суждение, исключая суждения непосредственного восприятия, аксиомы и определения, должно быть обосновано (доказано) в том смысле, что должно быть приведено достаточное основание истинности этого суждения. В составе достаточного основания могут быть аксиомы (постулаты, принципы), определения, удостоверенные суждения непосредственного восприятия и выводные суждения, уже обоснованные посредством доказательств. При этом учитывается, что в практике научного и повседневного мышления некоторые из суждений, входящих в достаточное основание, например аксиомы, законы науки, общеизвестные положения и т.п., могут не формулироваться явно; равным образом, не выявленным до конца может быть и ход рассуждения, ведущий от основания к обосновываемому суждению. Это не нарушает Достаточного основания принцип, если и форма рассуждения, и суждения, входящие в основание (в том числе и недостающие, но которые могут, при необходимости, быть выявлены), действительно обосновывают данное суждение.

Достаточного основания принцип лежал фактически в основе всех логических теорий древности, средневековья и нового времени, хотя явно как особый принцип был сформулирован Г. В. Лейбницем, который придавал ему не только логический (относящийся к мышлению), но и онтологический (относящийся к бытию) смысл: «... ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, – без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе» (Избранные философские соч., М., 1908, с. 347). В последующем развитии логики Достаточного основания принцип стал пониматься как чисто логический принцип. В связи с развитием математической логики выяснилось, что он носит исключительно содержательный характер – его нельзя представить в виде формулы какого-либо логического исчисления.

Достаточного основания принцип в каждом отдельном рассуждении реализуется обычно с той или иной степенью приближения, в связи с чем возникают глубокие вопросы, в частности о средствах получения достоверных заключений в науках, основанных на наблюдениях и экспериментах и широко пользующихся вероятностными и индуктивными выводами. Проблема обоснования суждений во всей её полноте входит в теорию познания, которая и даёт ответ на вопросы о связи логического обоснования суждений с практикой, с историей науки и техники, с историческим развитием средств вывода, применяемых в научных рассуждениях. Теоретико-познавательный контекст подчёркивает значение Достаточного основания принцип как требования обосновывать истинность суждений (которое в зависимости от области и задач исследования может пониматься с разной степенью полноты и строгости), не допускать произвола в научных выводах, не принимать «на веру» суждения, не имеющие в составе наличного знания достаточного основания. Конец цитаты (Б. В. Бирюков/Большая Советская Энциклопедия, рядом со словом "Достаточного основания принцип"», http://bse.sci-lib.com/article032610.html).

АНАЛИЗ ПРИМЕНЕНИЯ ПРАВИЛА ОККАМА

Задуматься над этим вопросом меня заставил эпизод из очень интересного фильма «Контакт» с Джуди Фостер в главной роли и кучей других голливудских звёзд. Когда после совершённого путешествия по системе межгалактических туннелей, которого со стороны наземных наблюдателей не было, потому что они видели лишь падение капсулы с держателей вниз в течение нескольких секунд, её героиня - астронавт не смогла доказать, что она действительно совершила полёт. Потому что ей привели в качестве аргумента «бритву Оккама». «Какое же объяснение более разумно: то, что вы совершили полёт на звезду Вега, не предоставив никаких доказательств этого, или всё это было просто галлюцинацией?». И она была вынуждена согласиться, как учёный, по её словам, что такая галлюцинация могла случиться.

Смотрев этот эпизод, я понимал, что обе стороны упускают пару очевидных моментов. Во-первых, не было никакого разумного основания доверять словам астронавта в меньшей степени, чем показаниям бездушных приборов, в частности видеозаписи, как только дополнительным средствам подтверждения, иначе не было необходимости запускать человека. Если человек психически здоров и находится, как и находился, во вменяемом состоянии, то его словам необходимо доверять первоначально. Ведь именно ощущение и запоминание было единственной и главной целью полёта астронавта. А во-вторых, даже если бы астронавт вернулся мёртвым или в состоянии, не дающем возможности получения от него какой-либо информации, то существовал ряд фактов, свидетельствующих о совершении полёта. Эти факты были проигнорированы в угоду собственным интересам отдельных лиц. Это и длительность видеозаписи (около 17 -18 часов), и появление мощного необычного свечения, излучения вокруг капсулы, свидетельствующего о наличии неизвестной энергии. Но главный аргумент, который почему-то все позабыли (такими моментами часто грешат голливудские сценаристы) – это изначально получение а) сигнала внеземного происхождения, б) разумность этого сигнала, в) информации, зашифрованной в этом сигнале. Ведь именно с его помощью и был построен портал для полёта к звёздам на неизвестных принципах. Комиссия объяснила появление сигнала грандиозной мистификацией, нанесшей огромный финансовый ущерб, в угоду личных амбиций эксцентричного миллиардера. Не вдаваясь в детали того, как он смог и вообще мог бы он подделать сигнал с далёкой звезды, необходимо было помнить одну вещь – из двух объяснений не всегда простое является верным. Как не является верным объяснение смены времён года и времени суток вращением Солнца вокруг Земли, потому что это Земля вращается вокруг Солнца. Но для членов комиссии, расследовавших вопрос о запуске капсулы, «бритва Оккама» являлась догмой, поэтому они и не посчитали убедительным другое, более сложное объяснение.

Прочитав материал из Википедии, с удивлением и впервые обнаружил, что Оккам сформулировал принцип в доказательство существования Бога: «Им-то, по его мнению, точно можно всё объяснить, не вводя ничего нового». Однако до этого много раз в течение жизни слышал о нём в совсем другой интерпретации – как принцип, приводимый для отрицания существования Бога, как недоказанного факта, но олицетворяющего более сложное объяснение мироздания, чем законы природы. В том же фильме «Контакт» упоминалось об этом. Как же всё-таки часто, можно сказать, постоянно, в человеческой истории слова принимают абсолютно извращённый и даже противоположный смысл. Именно ещё и поэтому нужно всегда рассуждать над смыслом фраз, а не слепо верить в чьи-то слова, превращая их в закостеневшие догмы.

«Бритва Оккама», как и «Принцип достаточного основания» есть ни что иное, как обычное логическое правило, применяемое для верного рассуждения. Они просто необходимы для получения истинных выводов о процессах и явлениях действительности. Но здесь я хочу рассмотреть вопрос о правильности применения Правила Оккама.

Во-первых, из него следует, что необходимо придерживаться более простого объяснения явлений, а во-вторых, что нет необходимости привлекать «лишние сущности» для умозаключения. Это вполне разумно. Но вот как можно интерпретировать эти выводы? В зависимости от трактовки этих пунктов можно прийти к разным следствиям, что и наблюдается в различии понимания принципа достаточного основания, как сути Бритвы Оккама, самим Оккамом и всеми остальными, которое приводит к противоположным выводам – о существовании Бога и его отрицанию (как частный случай).

«Принцип Оккама» не хуже любого другого логического правила, если даёт более истинное понимание сущего. Но даёт ли более истинное понимание сущего упрощение объяснения явлений? Возьмём пару примеров из действительности и попробуем рассмотреть их с помощью этого принципа.

Все люди каждый день видят массу растений вокруг себя. И все растения имеют зелёный цвет, в подавляющем процентном соотношении цветов. Но почему? Ведь всё остальное не зелёного цвета. Суша – от жёлтого, белого (песок) до чёрного цвета (земля), вода – прозрачная, но может выглядеть и зелёной, и синей (поверхность водоёмов), и белой (в виде снега и льда) и т.п., небосвод от голубого до чёрного и т.д. Даже если бы хлорофилл, окрашивающий растения в зелёный цвет, был бы обнаружен позже, чем гемоглобин, можно было бы несказанно удивиться, как и «…пятнадцать лет спустя, в 1930-м, Ханс Фишер, открывший химическую структуру гемоглобина, и к своему удивлению обнаруживший, что она практически идентична хлорофиллу» (Планета здоровья/ http://www.fit-area.com/month_product/april_2007.shtml). Ведь растения зелёного цвета, а кровь, которую окрашивает гемоглобин, красного цвета. Если же попытаться объяснить зелёный цвет растений, ничего не зная о пигменте хлорофилле («жидком солнце», из-за способности вбирать солнечную энергию), то придётся рассмотреть ряд предположений, которые нужно будет проанализировать с помощью Принципа достаточного основания.
Самым простым объяснением было бы предположение о том, что растения получают такой цвет от воды, или из воздуха, или из солнечного света, потому что все ими питаются – и наземные растения, и водоросли, и животные, и человек. Но ведь это не так. На самом деле, растения сами вырабатывают этот пигмент. Так какое же объяснение проще? То, что растение является химической лабораторией? Или то, что растение всего лишь неодушевлённый предмет, пассивно существующий и подверженный любым воздействиям? И почему животные и люди не вырабатывают этот пигмент и не выглядят зелёными? Ведь формула гемоглобина практически идентична хлорофиллу, а люди и животные в гораздо большей степени являются химической лабораторией?

Или другой пример. Все знают, что кошки хорошо видят в темноте. Но также хорошо в темноте ориентируется и масса других животных. Например, летучие мыши или совы. Самым простым предположением было бы представление, что и они имеют острое ночное зрение, так? Но отнюдь. Летучие мыши и совы ориентируются с помощью эхолокации. Летучие мыши используют активную эхолокацию: «Зрение играет у многих видов второстепенную роль в ориентации в пространстве, по отношению к эхолокации. Эхолокация хорошо развита у всех представителей [рукокрылых, моя вставка], эхолокационные сигналы производятся гортанью» (Обзор отряда Рукокрылые/http://zmmu.msu.ru/bats/popular/vsye_o.htm). Совы используют пассивную эхолокацию, то есть острый слух: «…есть предел остроты зрения и у совы – в абсолютной темноте она, так же как и мы, ничего не видит…сова не только не видит теплого, то есть инфракрасного, излучения, но не воспринимает даже красного света… в абсолютной темноте, какая обычно бывает долгими осенними ночами, сова охотится, руководствуясь только слухом» (Зооклуб – мегаэнциклопедия о животных/http://www.zooclub.ru/birds/4.shtml). И поэтому картина пространства в их мозге предстаёт совершенно иная. По-моему, способность к эхолокации наподобие радара не является более простым объяснением ночной ориентации в пространстве, чем зрение, которое присуще подавляющей массе живых существ. Этот же вывод относится к другим способностям живых организмов, не обычных для человека.

Выходит, что самое простое объяснение оказывается неверным или частично неверным. И формула «если явление объясняется через А, В и С или через А, В, С и D, то верно первое» не совсем точно оценивает действительность. Ведь более сложное объяснение, с привлечением нового параметра – эхолокации или возможности выработки собственного пигмента (D) – оказалось более верным, не так ли? Выходит, что привлечение новой сущности явилось не лишним, а необходимым. Так мы пришли и ко второму пункту правила.

Возможно, для кого-то эти примеры покажутся не слишком удачными и убедительными. Но, не делая большого отступления от канвы рассуждения, нужно понимать, что их приведение – это всего лишь облечение мысли в форму конкретики, не более того, чтобы было легче понять суть мысли – не всегда простое объяснение является верным.

Бритва Оккама часто является аргументом для логичности отрицания существования Бога. Точнее, отрицания Его существования на основании недоказанности. Но верно ли это? Для многих людей с научным мировоззрением и складом ума это является привлечением «лишней сущности», как например, для Лапласа, который «не нуждался в гипотезе Бога» для создания теории возникновения Солнечной системы. Забегая вперёд, можно сказать, что он и подобные ему точно также не нуждались бы и в гипотезе Бога и для объяснения появления всей Вселенной, полностью удовлетворяясь теорией Большого Взрыва. Но, как следует из вышенаписанного, иногда привлечение «лишней сущности», нового элемента (D) для объяснения явления просто необходимо. С этой позиции можно поразмышлять о том, нужно ли привлекать для объяснения мироздания помимо законов природы сверхсущность – Бога?

Мы не задумываемся о необходимости многих вещей, существующих в мире. «Для чего существуют, к примеру, лысые кошки породы «сфинкс»? Неужели они необходимы? Без них ничего бы не изменилось в существовании мира. Как, впрочем, и без многого другого. Как и, например, без существования некоторых бактерий или вирусов и т.п. Даже отсутствие многих людей ничего бы не изменило в сути существования мира и жизни человечества, тем более что многие были зачаты случайно или вообще против воли родителей (преступление, к примеру). А иногда и отсутствие только одного человека наоборот многократно улучшило бы жизнь целого мира и даже оставило бы жизнь многим людям, погибшим из-за него. И после всего этого можно…нет – нужно! задуматься о необходимости Бога. Ведь как раз Его существование ВАЖНО И НЕОБХОДИМО, как ничего и никого другого, потому что МЕНЯЕТ СУТЬ ВСЕГО МИРОЗДАНИЯ, в отличие от всего остального. Если он необходим, то и «бритва Оккама» отпадает как аргумент против необходимости его существования» («Ничего», Джастмэн).

И даже не касаясь чего-либо конкретного, можно смело утверждать, что получение нового знания – это и есть нахождение нового, неизвестного элемента Х (который можно наполнить конкретным содержанием D, Q, M, V и т.д.), дающего более истинное понимание явлений мироздания. Поэтому можно сделать вполне логичный вывод: упрощение понимания явлений не всегда является правильным с точки зрения познания сути.

«Принцип Оккама» должен выполнять вполне конкретную роль – функцию разумного ограничителя в логическом рассуждении при объяснении явления, чтобы придерживаться границ разумности, как основы научного подхода. Это означает, что не нужно выискивать иррациональные объяснения. Таким образом человечество постепенно пришло от алхимии к химии, от магии и мифического сознания к науке и рациональному, разумному, логическому сознанию. Если явление не поддаётся объяснению с помощью известных элементов, значит, либо неверен подход и анализ либо нужно искать новое объяснение с новыми исходными элементами. С другой стороны, конечно же, не следует ударяться в крайность и отбрасывать все простые объяснения ради поиска нового. Во многих случаях в этом действительно нет необходимости. Как, например, нет необходимости в объяснении ночи или полного солнечного затмения наступлением конца света. Достаточно объяснения этого движением небесных тел – Солнца, Земли и Луны.

Таким образом, необходим баланс в применении правила Оккама, без киданий в крайности. Это очень хорошее правило, ведь оно не позволяет отходить от разумного, логического рассуждения. Необходимо лишь понимать границы его действия, функциональной применимости, иначе оно превращается в закостенелую догму, отражающую негибкость, косность мышления и не позволяющую двигаться дальше в нахождении нового понимания явлений, в познании мира. Поэтому из приведённых в начале цитат только Эйнштейн понимал суть этого правила абсолютно точно: «Всё следует упрощать до тех пор, пока это возможно, но не более того».

Уильям Оккама был одним из самых популярных философов XIV века. Но современность знает его только благодаря авторству принципа простоты. В одной из своих книг он предложил отсекать всю лишнюю сложность, оставляя только обязательные аргументы. Этот принцип называется «бритва Оккама» и звучит он примерно так: «Не нужно множить сущности без необходимости». Другими словами, он предлагает там, где это возможно, обходиться простыми объяснениями, не усложняя их.

Пределы действия принципа Оккама

Принцип "бритвы Оккама" заключается в том, что рассуждения не должны загромождаться ненужными понятиями и терминами, если можно обойтись и без них. Формулировка его изменялась несчетное количество раз, но смысл при этом оставался неизменным.

Написано множество монографий о том, как действует "бритва Оккама". Это принцип стал таким же значимым, как исключение третьего в логике или в физике.

Но применима ли "бритва Оккамы" в повседневной жизни? Или ее можно использовать только в научных целях? Если же говорить о пределах действия принципа простоты, то возможны ли такие ситуации в науке, когда экономия мышления не приносит ожидаемых результатов? И всегда ли в жизни нужно решать проблемы только по мере их поступления?

Конечно, такие ситуации вполне реальны, так как и наука, и наша обыденная жизнь не текут плавно и размеренно. В некоторых случаях нужно принимать особые решения, от которых зависит дальнейший ход жизненных или научных событий. И наступает момент, когда отжившая теория заменяется абсолютно новой. И в это время не стоит решать проблемы при помощи "бритвы Оккама". Не стоит отсекать «лишнее», иначе вы пропустите нечто очень важное конкретно для вас или человечества в целом.

Значит, можно сделать вывод, что "бритва Оккама" применима в том случае, когда в науке и в жизни не ожидается качественных перемен.

Пример применения формулировки Оккама

Специалист по истории Филотеус Бенер в одном из изданий 1957 года сообщает, что «Бритва Оккама» преимущественно формулируется автором так: "Не стоит утверждать многое без необходимости". Стоит отметить, что Уильям Оккам только озвучил принцип простоты, известный еще со времен Аристотеля. В логике его называют «закон достаточного основания».

Для примера ситуации, к которой можно применить принцип Оккама можно привести ответ, который дал физик и математик Лаплас императору Наполеону. Якобы последний сказал ученому, что в его теориях маловато места для Бога. На что Лаплас ответил ему: "У меня не было необходимости рассматривать эту гипотезу".

Если переформулировать принцип простоты и экономии на язык информации, то он будет выглядеть так: "Самое точное сообщение - короткое сообщение".

Это правило можно отнести к актуальным и на сегодняшний день требованиям конкретизации понятий. Каждое из используемых определений должно быть точным, чтобы исключить вероятность создания лишних, претендующих на всеохватность.

В логике экономия исходных предположений заключается в том, что ни один из принятых тезисов не должен вытекать из остальных. То есть при доказательстве аксиомы не должно быть лишних утверждений, не имеющих прямого отношения к ней. Хотя это правило экономии не является обязательным.

Павел АМНУЭЛЬ.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Уильям Блейк. Гравюра «Начало времён» (1824). Бог Отец измеряет своё создание.

Фронтиспис перевода книги Ньютона «Принципы математики» на французский язык. На гравюре изображён Ньютон, осеняющий своей мудростью Вольтера посредством отражающего зеркала, которое держит в руках маркиза дю Шатле.

Исааку Ньютону (1643-1727) - английскому математику, механику, астроному и физику - принадлежат величайшие открытия.

Рене Магритт. «Воспроизведение под запретом» (фрагмент картины) (1937).

Есть ключи, которыми ничего нельзя открыть. Есть замки, к которым не подобрать ключей. Есть бритва, которой невозможно порезаться, но с помощью которой тем не менее учёные в течение многих лет отрезали от живого дерева науки многочисленные ветви, веточки и даже целые стволы, полагая их лишними.

Бритву эту не подержишь в руках, но тем не менее каждый научный работник знает, как ею пользоваться. Иногда эту бритву называют скальпелем, и, что самое любопытное, человек, который якобы придумал это название, понятия не имел о том, что в далёком будущем потомки именно так назовут результат его долгих размышлений о знании, природе и человеке.

Правильнее было бы упомянутые режущие предметы назвать тем, чем они и являются на самом деле - научным принципом, едва ли не главным в научной методологии. Современная, привычная слуху, формулировка принципа звучит так: «Не умножай сущности сверх необходимого». Его ещё называют законом экономии мышления. Авторство же приписывают английскому монаху-францисканцу, философу-номиналисту Вильяму Оккаму, жившему в первой половине XIV века.

Оккам, впрочем, вовсе не был автором закона экономии мышления, а формулировка «Не умножай сущности сверх необходимого» в трудах этого действительно уникального философа ни разу не встречается. В своих работах он переформулировал принцип, известный ещё со времён Аристотеля, один из принципов логики - закон достаточного основания.

Доктор Филотеус Бенер, специалист по истории философии Средневековья, утверждает, что чаще всего в работах Оккама принцип экономии мышления формулируется так: Pluralitas non est ponenda sine necessitate, что в переводе с латыни означает: «Без необходимости не следует утверждать многое».

Один из известных примеров использования бритвы Оккама: диалог математика и физика Лапласа с императором Наполеоном. Лаплас рассказал Наполеону о своей теории происхождения Солнечной системы.

Интересно, - сказал император. - Но почему-то в вашей картине мира я не увидел Бога.

В этой гипотезе, сир, я не нуждался, - якобы ответил Лаплас, продемонстрировав свою приверженность принципу Оккама: действительно, зачем вводить предположение о существовании высшей силы, если движение тел во Вселенной вполне можно рассчитать с помощью обычных законов механики?

Бритвой Оккама, сами о том не догадываясь, мы постоянно пользуемся в повседневной жизни. Проблемы выбора возникают перед нами каждый день и каждый час. И, скорее всего, мы следуем пословице: «Из двух зол выбирают меньшее» - тоже одна из формулировок принципа Оккама, его бытовой вариант.

Подумав, мы наверняка вспомним множество других примеров, когда принимали жизненные решения, действуя строго по науке, причём по науке, проверенной временем: «Решай проблемы по мере их поступления», «если вместо сложной можно решить простую задачу, так и сделай».

О том, как действует принцип Оккама в науке, написаны сотни монографий. Принцип этот стал почти таким же основополагающим в методологии науки, как принцип относительности в физике или принцип исключённого третьего в логике. Много раз менялась формулировка, но суть всегда оставалась неизменной.

Всё это прекрасно, но возникает вопрос: до каких пределов действует принцип Оккама? Наступает ли такой момент, когда его следует отбросить, потому что мы вышли за пределы его применимости?

Ведь - и об этом гласит другой основополагающий принцип естествознания - всё в мире относительно, в том числе и законы природы, о которых мы думаем, что они неизменны и вечны. Закон всемирного тяготения, оказывается, действует далеко не до самых границ наблюдаемой Вселенной: на расстояниях, сравнимых с размерами скоплений галактик, начинает проявлять себя странная сила, противоположная силе тяжести и заставляющая мироздание ускоренно расширяться, невзирая на присутствие множества сильнейших центров притяжения.

Закон сложения скоростей - главный закон физики вплоть до ХХ века - перестаёт действовать, если скорости движущихся тел приближаются к скорости света. Законы классической физики не действуют, когда мы погружаемся в мир атомов и элементарных частиц. А квантовые законы, в свою очередь, также становятся неприменимы, если попытаться исследовать совсем уж маленькие области пространства (меньше планковской длины) и времени (меньше планковской длительности).

Мировые постоянные, оказывается, постоянны в течение определённого времени, и та же скорость света, измеренная с огромной точностью, могла быть другой на ранних стадиях эволюции Вселенной.

Вернусь к вопросу: неужели бритва Оккама во все времена и при всех обстоятельствах остаётся такой же острой и совершенно необходимой не только для учёного, пытающегося разобраться в тайнах природы, но и для нас в повседневной жизни?

Бывают ли в науке ситуации, когда закон экономии мышления перестаёт действовать?

Бывают ли в жизни ситуации, когда принцип «Решай проблемы по мере их поступления» становится неприменим?

Конечно. Сколько угодно.

Дело в том, что и наука, и наша повседневная жизнь не текут плавно, как река с равномерным течением. Время от времени и в науке и в жизни происходят события, требующие особых решений. Такие точки в жизненном (или научном) пространстве называют точками бифуркации. Момент, когда решается судьба. Момент, когда старую, отжившую теорию должна заменить принципиально новая. Момент, когда - по Гегелю - количество переходит в качество и должно возникнуть в науке или в нашей жизни что-то такое, чего раньше в помине не было.

Не приведи господь в этот момент воспользоваться для разруливания ситуации старой верной бритвой Оккама! Вы пройдёте мимо великого открытия. Или мимо своего счастья в жизни. Мимо удачи и успеха, которые могут и не повториться никогда.

В общем, принцип Оккама хорош тогда, когда в научном исследовании нет качественных скачков, а в жизни - качественных перемен.

В науке есть открытия «текущие», а есть такие, которые взламывают основы, заставляют посмотреть на окружающий мир новым взглядом. Первые открытия совершаются в полном соответствии с принципом Оккама, вторые - с его нарушением. В те древние времена, когда жил Аристотель, и в те Средние века, когда жил Оккам, и даже позднее - вплоть до века Просвещения, - наука развивалась постепенно, методически накапливая информацию, раскладывая её по полочкам систематизации. Качественных скачков не происходило - да и жизнь текла у большинства людей так же медленно и очень редко требовала принятия неожиданных, не вытекавших из предыдущего опыта решений.

Принцип Оккама потому и появился именно в XIV веке, что в то время уже можно было, обернувшись назад, увидеть, как уверенно, шаг за шагом, не совершая лишних движений, развивалась наука. Взять, к примеру, геоцентрическую систему Птолемея. Земля - в центре, вокруг нас обращаются семь планет, Солнце и Луна. В первые христианские века расчёты по этой системе прекрасно описывали видимое движение небесных светил. Со временем, однако, ряд наблюдений становился всё более длинным, сами наблюдения - более точными, и начали накапливаться ошибки. Планеты (по Птолемею) не только кружатся вокруг неподвижной Земли, но совершают и другие движения - обращения по эпициклам. Эпициклы Птолемей ввёл, чтобы объяснить возвратные движения планет, что соответствовало и наблюдениям, и принципу Оккама (точнее - уже существовавшему в то время Аристотелеву принципу экономии мышления).

Что сделали астрономы, когда накопились неточности в описаниях движений планет? Они ввели новые эпициклы в дополнение к старым. Вполне по-оккамовски. После этого видимые движения планет стали опять соответствовать расчётным. Истина восторжествовала. В том числе и методическая истина - не выдумывай лишних сущностей!

Прошли века, и видимые положения планет опять начали слишком сильно отличаться от предвычисленных по теории Птолемея. Что нужно было сделать согласно «принципу экономии мышления»? Естественно, добавить к уже существовавшим планетным эпициклам новый - ещё одну маленькую окружность, по которой должна обращаться планета. И опять удалось бы привести наблюдаемое в соответствие с предсказанным. Это ли не торжество научного расчёта? Это ли не торжество принципа Оккама?

Безусловно. И потому, когда в начале XVI века накопились новые примеры отклонения планетных движений от предсказанных по теории Птолемея, принцип Оккама (уже известный европейским учёным)потребовал, не создавая лишних сущностей, добавить к планетным вращениям ещё одно и в очередной раз привести наблюдения в соответствие с теорией. Существовали ли чисто научные причины, по которым Коперник вынужден был отказаться от теории Птолемея и заявить, что Земля и планеты обращаются вокруг Солнца? Нет, не существовали. Ещё очень долгое время астрономы могли бы, добавляя новые эпициклы, подгонять теорию к наблюдениям, не впадая при этом в противоречие с церковными догматами, что в те тёмные времена было, возможно, даже важнее правильной интерпретации наблюдений. И всё же до конца жизни Коперник стоял на своём, противореча не только важнейшему в науке принципу Оккама, но и всемогущей церкви…

Коперник увеличил сущности сверх необходимого - заставил планеты обращаться вокруг Солнца, и не только планеты, но и Землю тоже, сдвинув её из центральной точки в мироздании, где она покоилась долгие тысячелетия.

Ещё один пример. С чего вдруг мореплавателю по имени Христофор Колумб вздумалось плыть на запад, а не на восток, чтобы добыть для испанских монархов восточные пряности? Не надо было создавать сущностей сверх необходимого! Разве не было в те годы множества уже освоенных путей, ведущих в Персию и Индию? И разве не существовало множества путей на восток, ещё не освоенных путешественниками? Да сколько угодно! Значит, здраво рассуждая, следовало Колумбу снарядить ещё одну экспедицию, попытаться пройти к Индии чуть севернее уже проторенного пути. Или чуть южнее. Вариантов - множество. Каждый соответствовал принципу Оккама - и, конечно, здравому смыслу.

Именно здравый смысл и подсказывал испанским монархам, что не нужно слушать бредней генуэзца и тем более не следовало давать ему денег. Замечательно, конечно, что Колумбу удалось добиться своего, но разве отплытие на запад трёх каравелл не стало попранием самого важного в то время научного и житейского принципа?

А зачем, спрашивается, великий физик Исаак Ньютон начал собственноручно строить телескопы совершенно нового типа - зеркальные вместо линзовых? Принцип Оккама его к этой деятельности не побуждал. Даже через двести лет после Галилея развитие линзового телескопостроения не достигло своего предела: ещё не были построены линзовые гиганты Джона Гершеля, и лишь в конце XIX века астрономам стало ясно, что строить линзовые телескопы с диаметром входного отверстия больше метра нет никакого физического смысла. Вот в это время и следовало бы, согласно принципу Оккама, переходить на новый тип телескопов. На самом же деле первый зеркальный телескоп построил Исаак Ньютон, рискуя при этом порезаться не об острые края выброшенных им линз, а о бритву Оккама, которую он взял за самое остриё.

Ньютон явно увеличил число сущностей (видов оптических приборов, используемых в астрономии) сверх необходимого. Это потом уже его последователи, развивая технику телескопостроения, постепенно и вполне по Оккаму модифицировали телескопы-рефлекторы, умножая сущности ровно настолько, насколько этого требовали ближайшие потребности. Меняли расположение главного фокуса, увеличивали размеры зеркал, даже прорезали в зеркалах круглые отверстия, чтобы пропустить луч света, - всё по Оккаму, всё постепенно. До тех пор пока в конце ХХ века не сделали очередной скачок в телескопостроении.

Вернувшись, однако, к Ньютону, зададим ему риторический вопрос: на каком, скажите, основании, сэр Исаак, вы объявили открытый вами закон тяготения всемирным? Да, вы убедились в том, что тела вокруг вас (и вы сами) притягиваются Землёй - это экспериментальный факт. Бритва Оккама, не допускавшая увеличения сущностей сверх необходимого, требовала: попробуй узнать, притягивает ли Луна тела, находящиеся на её поверхности. Узнай, притягивает ли тела Солнце. Марс? Юпитер? Венера? Увеличивай сущности по одной, не больше. Но даже если каким-то образом удастся, находясь на Земле, доказать, что и на Марсе яблоки точно так же падают с деревьев, это ещё не основание объявлять закон тяготения действующим в любом, сколь угодно удалённом, уголке Вселенной.

Тем не менее Ньютон это сделал, подняв астрономию на качественно новый уровень и придав эмпирическим законам Кеплера силу физического доказательства.

Разве только в астрономии и физике бритва Оккама становилась тупой всякий раз, когда кто-то делал качественный скачок по сравнению с прошлыми достижениями? Зачем в 1813 году Джордж Стефенсон начал строить свои неуклюжие и поначалу довольно опасные в работе паровозы? Разве он не понимал, что это лишняя сущность? Разве лошади перестали выполнять свои обязанности, или вдруг потребовалось от бедных животных совершать такое, чего они не могли сделать в силу своей физической организации? Но как развивалась бы техника в ХIХ веке, не сделай Стефенсон своего изобретения?

А небезызвестный Фултон почему вдруг явился к Наполеону с предложением строить громоздкие и неуклюжие пароходы вместо быстрых и красивых парусных судов? Разве парусный флот в 1807 году полностью исчерпал свои возможности? Нет, уже после Фултона появились, например, чайные клиперы, та же знаменитая «Катти Сарк» - значит, были в то время новые и совершенно необходимые сущности в парусном кораблестроении, было ещё куда развиваться парусному флоту. И значит, правильно поступил император, послав Фултона с его пароходом куда подальше, - Наполеон, видимо, был приверженцем принципа Оккама.

А Константин Циолковский? Для чего он взбудоражил народ своими никому не нужными ракетами? В то время даже первые самолёты ещё не поднялись в воздух. Бритва Оккама требовала довести до логического конца технологии средств полёта «легче воздуха», потом плавно перейти к полётам аппаратов «тяжелее воздуха», выжать из самолетов всё, что они могли дать, включая использование реактивного принципа, а потом уж… По идее, если следовать принципу Оккама, до первых ракет человечество должно было дойти (долететь?) в конце ХХ века, когда самолёты поднялись к верхним границам стратосферы и без использования ракетных двигателей уже невозможно стало развивать самолётостроение.

Циолковский на сто лет опередил время - и заставил человечество выйти в космос на полвека раньше, чем это могло произойти при точном следовании принципу Оккама.

Число подобных примеров злостного нарушения принципа можно множить и множить. Вывод очевиден: принцип Оккама нарушался всегда, когда количественное развитие сменялось качественным скачком. Число сущностей (новых предположений, идей, гипотез, теорий) увеличивалось сразу и значительно сверх необходимого, а потом, в рамках уже новой научной или технической парадигмы, опять начинал действовать принцип Оккама, точно дозируя всё новое и не позволяя учёным и изобретателям скакать вперёд по дороге, по которой следовало идти медленно, каждый шаг поверяя требованиями реальности.

Двадцатый век и вовсе сбросил принцип Оккама с постамента. Не умножай сущности сверх необходимого? Сугубо научный метод прогнозирования открытий стал насмешкой над принципом Оккама, поскольку предложил для решения научной или технической проблемы сразу огромное количество идей - собственно, все, какие только возможны, даже такие, которые не только умножают сущности сверх необходимого, но описывают сущности, которые никогда не будут исследованы за ненадобностью или фантастичностью.

Именно с помощью такого антиоккамовского метода швейцарский астроном и физик Фриц Цвикки в 1942 году предсказал более 40 тысяч (!) разнообразных типов ракетных двигателей и тогда же выдвинул гипотезу о существовании «адских» звёзд. Четверть века спустя их действительно обнаружили астрономы и дали им новое название - «чёрные дыры». Между тем в том же 1942 году, когда из печати вышла статья Цвикки и его коллеги Франца Бааде, где были описаны новые типы звёзд, не только чёрные дыры, но и нейтронные звёзды, о которых тоже шла речь в этой работе, были для астрофизиков сущностями совершенно лишними! Ещё много лет после публикации астрофизики пребывали в уверенности, что все звёзды в конце жизни превращаются в белые карлики…

Что хорошо для науки, то смертельно для литературы, в частности - для научной фантастики. Наука - если не говорить о качественных скачках - развивается последовательно и равномерно и на определённом этапе полностью подчиняется принципу Оккама. А фантастика, в которой каждая следующая идея строго вытекает из предыдущей и является прямым и единственным её следствием, никому не интересна.

Принципу Оккама соответствовала, например, советская фантастика времён позднего сталинизма: достаточно вспомнить произведения В. Немцова, В. Охотникова, А. Казанцева. Идеи, не создавшие ни единой сущности сверх той необходимости, что вытекала из решений партии и правительства о развитии советской науки и техники. Если сегодня нефть добывают с глубины десяти метров, то фантасты тех лет описывали добычу с глубины двадцати метров. Если сегодня тракторы работают на бензине, то писатели выдвигали «смелую гипотезу», что они будут работать на электричестве, а вот атомный трактор становился уже лишней сущностью…

Что стало с фантастикой ближнего прицела, говорить не буду. Кто сейчас о ней помнит, кто перечитывает?

В фантастике (как считалось: в отличие от науки) принцип Оккама не действовал никогда. Наоборот: хорошая фантастика немыслима, если автор не создаёт всё больше новых сущностей сверх необходимого: машина времени, нашествие инопланетян, гиперпространство, кейворит (материал, экранирующий тяготение), роботы, подводные цивилизации, атомная война (тема, появившаяся тогда, когда о высвобождении атомной энергии не помышляли даже физики), хроноклазм (парадокс путешествий во времени), коллективный разум… Любители фантастики сами вспомнят огромное количество замечательных произведений, идеи и сюжеты которых попирали принцип Оккама самым недвусмысленным образом. Собственно, именно такие идеи и создали научно-фантастической литературе заслуженную популярность и славу.

И в этом фантастическая наука принципиально, казалось бы, отличается от обычной науки. На самом же деле и в фантастической науке действуют точно такие же методологические принципы: неизменная бритва Оккама отсекает всё лишнее на стадии спокойного развития фантастических идей, а когда происходит слом, когда необходимо возникновение качественно новых идей и ситуаций, принцип Оккама отбрасывается, как тормозящий движение.

За примерами далеко ходить не приходится. Фантастика ближнего прицела уже упоминалась. Время её закончилось после появления «Туманности Андромеды» И. Ефремова.

Фантастическая наука развивается, однако, по своим внутренним законам. Принципиально новая фантастическая идея открывает, как и в науке, новое поле для исследований, точнее - для произведений, эту идею разрабатывающих. Уэллс придумал машину времени, и в течение полувека остальные авторы-фантасты посылали своих героев в прошлое и будущее, всё дальше и дальше, постепенно расширяя географию путешествий и временны´е рамки. Вполне в духе принципа Оккама. И только появление в 1956 году рассказа Джона Уиндема «Хроноклазм» взорвало спокойное движение от цели к цели. Простая, казалось бы, мысль: если отправиться в прошлое, то можно найти там и убить собственную бабушку. Тогда не родятся ваши родители, не родитесь вы, и кто тогда отправится в прошлое, чтобы совершить убийство?

Идея противоречила принципу Оккама: кто, действительно, просил Уиндема сворачивать в сторону с проторённых тропинок в прошлое и будущее, когда оставалось ещё так много неосвоенных и неописанных территорий? Но после «Хроноклазма» писать по-старому стало уже невозможно. Временно восторжествовал противоположный принцип, а потом фантасты принялись развивать многочисленные версии парадоксов путешествий во времени, опять увеличивая сущности только в случае необходимости. До следующего качественного скачка…

То же самое происходило и в других «фантастических полях». Чапек придумал роботов, и сотни фантастов в течение тридцати лет медленно и постепенно, идея за идеей разрабатывали этот участок, не придумав, по сути, ничего принципиально нового. И лишь когда Айзек Азимов опубликовал свои три закона роботехники, мир фантастических идей опять взорвался (не было ведь у Азимова никакой видимой необходимости сводить воедино этику роботов и человека!), и фантастика о роботах получила толчок в развитии, вышла на новое неосвоенное литературное поле - и до сих пор это поле осваивает в полном соответствии с принципом Оккама. Пока не появится автор, который придумает такое…

Литература, в отличие от науки, занятие всё-таки индивидуальное, и многое здесь определяется темпераментом автора, его личной настроенностью на новое. Что ему больше по душе? Уэллс, нарушив принцип Оккама, создал столько новых фантастических полей, сколько никто до него и никто после. А другой классик научной фантастики, Жюль Верн, явно тяготел к принципу Оккама, хотя, надо отдать ему должное, когда понимал необходимость «взрыва», вполне этим принципом пренебрегал. Гигантская Колумбиада в романе «С Земли на Луну» и модернизированный монгольфьер из «Шести недель на воздушном шаре» - это использование в фантастике бритвы Оккама, нет там сущностей, созданных сверх необходимого. А «Робур-завоеватель» и «Один день американского журналиста» - явное нарушение.

В заключение несколько слов о том, почему такая важная наука, как футурология, часто ошибается, предсказывая будущее всего-то на десять-пятнадцать лет, и почему футурологи в последнее время даже не берутся создавать детальные модели относительно далёкого будущего - всё равно, мол, всё будет не так, всё будет иначе.

И это естественно: ведь основной приём, которым пользуются футурологи, рассчитывая свои модели, - приём экстраполяции, приём продолжения в будущее уже существующих тенденций. Это торжество принципа Оккама - футуролог использует уже имеющиеся сущности, не создаёт ничего нового. Сегодня налицо тенденция уменьшения народонаселения в России и во многих других развитых странах; футуролог продолжает её в будущее и горестно восклицает: если так будет продолжаться, то уже в 2050 году в России почти не останется трудоспособного населения. Что будет дальше, вообще покрыто туманом, и рассуждать об этом уважающий себя футуролог не станет, прекрасно понимая, что нынешняя тенденция не может продолжаться сколь угодно долго, появится другая тенденция… какая? Этого футуролог не знает, а создавать новую сущность не может - ведь тогда футурология перестанет считаться строгой наукой, а станет как раз тем, чем, по идее, и должна быть: жёсткой научной фантастикой.

И потому именно писатели-фантасты, которым принцип Оккама не указ, становятся порой лучшими футурологами, нежели дипломированные специалисты. Хороший автор, работающий в области жёсткой научной фантастики, продолжив в будущее ту же тенденцию, о которой сообщают футурологи (часто - ad absurdum), не останавливается, разводя руками (что, мол, делать - бритва Оккама…), а придумывает качественно новую идею, совершенно новую ситуацию, ломает тенденцию, находит выход. Может, совершенно неправильный, но достаточно часто - всё-таки верный. Фантаст создаёт сущность сверх необходимого - и выигрывает.

Конечно, и ошибиться может запросто. Писатель-фантаст может себе это позволить, репутация фантастической литературы от этого не пострадает, особенно если написано произведение талантливо и читается, как говорят, на одном дыхании. Учёный слишком дорожит своей репутацией, он всегда помнит о бритве Оккама. Для футуролога принцип этот становится даже не бритвой, а настоящим дамокловым мечом…

За семь столетий, прошедших после того, как францисканский монах Оккам сформулировал методологический принцип экономии мышления, в науке успело сформироваться (да и развенчаться тоже) множество мифов. Один из них: без применения бритвы Оккама наука существовать не может. Не нужно измышлять лишних сущностей!

Если учёный хочет, чтобы в его науке воцарился застой, чтобы принципиально новые открытия проходили мимо его сознания, если, иными словами, он хочет спокойного существования в «научном болоте», что ж - пусть берёт принцип Оккама на вооружение и любую проблему атакует с этой обоюдоострой бритвой в руке. Ничего принципиально нового он в науке - особенно в современной - не откроет.

И в этом - то общее, что объединяет науку и научную фантастику.