Ферапонтов монастырь фотографии начало 20 века. Фрески Дионисия в Ферапонтовском монастыре (Вологодская область). Об основании монастыря

Фрески Ферапонтова монастыря

В одном из отдаленных районов Вологодской области, близ города Кириллова, находится древний монастырь, основанный в XIV веке московским монахом Ферапонтом. Более 600 лет назад возник он с небольших рубленых келий. Со временем к монастырю стали отходить окрестные земли. В монастырскую казну потекли денежки, на которые приобретались новые земли и деревни, а также приглашались мастера для строительства каменных крепостных стен, храмов и других зданий. Приобреталось и много книг: Ферапонтов монастырь завел огромную библиотеку, переписываемые по заказу книги рассылались отсюда по всей Руси.

В самом начале XVI века в стенах Ферапонтова монастыря появилась артель живописцев, расписавших храм Рождества Богородицы. Четыреста с лишним лет каменные стены терпеливо хранили краски фресок, надписи и память о мастерах, создавших их. Один из них — Дионисий, чье имя было прочитано учеными в начале XX века. По своему географическому расположению собор был путевым храмом. Во времена, когда с падением Константинополя устанавливался новый торговый путь в Российское государство, собор Рождества Богородицы в Ферапонтовом монастыре как раз и оказался на этом великом пути, проходившем через Белое море по Онеге и Шексне. Он был первым каменным собором на этом пути и был вполне пригоден для фресковой живописи. Находившийся на той же Онеге Каргополь был еще полностью рубленым городом, да и в Соловецком монастыре каменных церквей еще не было. Всю возложенную на них работу артель мастеров и подмастерьев (плотников, штукатуров, левкасчиков и др.) выполнила за два с небольшим года.

Собор Рождества Богородицы

Иконография фресок Ферапонтова собора во многом не имеет прецедента в стенной росписи русских церквей. Никогда прежде, например, не встречалось изображение Иоанна Предтечи в жертвеннике, не было изображений Вселенских соборов и многого другого. Некоторые исследователи (в частности, Г. Чугунов) считают, что акафист Богородице впервые тоже появился в Ферапонтове. В греческих и южнославянских храмах изображалась обычно вся жизнь Марии, начиная от «Рождества Богородицы» и кончая ее «Успением». Акафист Богородице если и включался в роспись, то занимал обычно незначительное место где-нибудь в приделах храмов. Дионисий же создает роспись, прославляющую Марию, роспись, подобную песнопениям, какие слагали в ее честь. Конечно, Дионисий не самовольно ввел во фрески многие сюжеты, до него не изображавшиеся. Чтобы пойти на такой смелый шаг, он должен был видеть предшествующие росписи, а не только слышать о них, а видеть их он мог только на Афоне. Но решение многих евангельских сюжетов у Дионисия отличается и от афонских. Тогда еще не существовало строгих канонов, и Дионисий мог воспользоваться этим обстоятельством. Например, он самостоятельно пытался осмыслить некоторые положения христианства, в частности, о жизни Богоматери. То, что для предшествующих живописцев было основной целью, для Дионисия стало второстепенной. Главная задача для него — акафист Богородице, ее прославление, поэтому весь большой цикл росписей Рождественского храма представляется единым гимном: «Радуйся!».

Фрески, созданные Дионисием, следует рассматривать как неотъемлемую часть архитектуры самого Рождественского собора. Все его внутреннее пространство — от купола и до основания — заполнено сияющей живописью. Дионисий охотно отдается ярким впечатлениям жизни, он может упиваться пестрыми узорами драгоценной парчи, яркими красками заморских шелков, сиянием камней-самоцветов.

«Брак в Кане Галилейской», например, представляется ему радостным пиром. Соборы и башни, которые обрамляют многочисленные сцены росписи, напоминают зрителю архитектурные памятники Москвы и Владимира. Ритмическое построение сцен, движение фигур говорят о наблюдательности и гениальном мастерстве художника, а жизненные впечатления Дионисий всегда переводит в область прекрасной и возвышенной поэзии. Даже самые обыденные персонажи — слуги, наполняющие сосуды вином, или слепые нищие, питающиеся жалким подаянием, — на фресках приобретают особое благородство и достоинство.

Брак в Кане Галилейской

В центре собора, в куполе, изображен Христос-Вседержитель.

По мнению многих исследователей, этот образ напоминает «Пантократора» из Софийского собора в Новгороде, однако связь эта ощущается чисто внешне — в расположении рук и Евангелия. Сущность ферапонтова Христа-Вседержителя сильно отличается от новгородского. В Ферапонтове у Христа-Вседержителя нет той грозной и непреклонной воли, как у новгородского Пантократора.

На северной стороне собора на троне сидит Богородица, окруженная архангелами, а у подножия трона теснятся толпы смертных, воспевающих «Царицу мира». На южной стороне — сонмы певцов славят Марию, как во чреве носившую избавление пленным».

На западной стороне вместо более привычного для южнославянских храмов «Успения» изображена композиция «Страшного суда», в которой Мария прославляется как заступница всего рода человеческого. В восточном люнете храма Богородица изображена в чисто русском, национальном духе — как покровительница и защитница Русского государства. Она стоит с «покровом» в руках на фоне стен древнего Владимира, бывшего в те годы символом религиозного и политического единства Руси. Окружают Марию уже не певцы и не святые, а русские люди.

Покров Богоматери

Собор был расписан Дионисием и его товарищами не только внутри, но отчасти и снаружи. На западном фасаде хорошо сохранилась фреска, которая встречала входящего в храм и давала нужное направление его мыслям и чувствам (позже в этой части собора была выстроена паперть, и роспись оказалась внутри храма).

Роспись посвящена Рождеству Богородицы и состоит из трех поясов: верхний — деисус, средний — сцены «Рождества Богородицы» и «Ласкание Марии Иоакимом и Анной», нижний — архангелы. Справа от портала изображен Гавриил, держащий в руках свиток, на котором написано «Ангел Господень написует имена входящих в храм».

Портальная фреска — это своего рода прелюдия к росписи собора, потому что акафист Богородице начинается именно здесь. До Дионисия другие художники сюжет «Рождества Богородицы» трактовали как чисто семейную сцену в доме Иоакима и Анны — родителей Марии. Дионисий тоже оставил жанровые подробности, продиктованные самим содержанием росписи, и в то же время его фрески резко отличаются от работ его предшественников. В среднем ярусе росписей Дионисий поместил не сцены из жизни Марии, а иллюстрации к двадцати четырем песням акафиста Богородице. Здесь художник меньше всего был связан канонами, и из-под его кисти вышли изображения совершенно самобытные. Он не стал показывать бурные движения души человеческой, художника влечет к размышлениям, к оригинальному толкованию традиционных евангельских тем.

Ласкание и Марии

Вот, например, Анна и престарелый Иоаким, узнавший, что его жена ждет младенца. Обычно эту сцену другие мастера изображали как полную драматических объяснений Иоаким устремлялся к жене, и Анна отвечала ему не менее выразительной жестикуляцией. У Дионисия даже похожего ничего нет. Его Иоаким уже знает о «непорочном» зачатии, он благоговейно склоняется перед новорожденной Марией, протягивая ей руку и повторяя жест, обычный для «предстояний». Анна на фреске Дионисия не делает попытки встать, не тянется к еде. Исполненная достоинства и смиренной благодати, она сидит на ложе, и женщина, стоящая за ложем, не только не помогает Анне подняться, но не смеет даже коснуться покрова той, что родила будущую мать Христа. Женщина справа от ложа не просто протягивает Анне чашу с едой, а торжественно подносит ее. И эта золотая чаша, получая особое смысловое значение, становится центром всей композиции. Дионисий показывает зрителю, что перед ним не обычная житейская суета, сопровождающая рождение ребенка, а свершение священного таинства.

Рождество богородицы

Образы всех персонажей из жизни Марии исполнены Дионисием необычайной душевной деликатности. Движения их плавные, жесты только намечены, но не завершены, участники многих сцен лишь обозначают касание, но не касаются друг друга. Это относится, например, к сцене «Купание Марии». Композиционный центр этой части фрески — золотая купель. Женщины, купающие новорожденную, не смеют коснуться ее, а та, что принесла Анне подарок, держит его бережно, как сосуд с благовониями.

Купание Марии

Исследователи отмечали, что мягкие закругленные контуры одной формы повторяются в другой, все фигуры написаны легко и живописно, как будто они лишены веса и парят над землей. Фрески собора отличаются нежностью, приглушенностью и высветленностью красок, мягкостью цветовых переходов, в них отсутствуют контрасты и резкие сопоставления. Специалисты (правда, не все) считают, что при росписи собора Рождества Богородицы Дионисий сознательно «заменил» красный тон розовым или бледно-малиновым, зеленый — светло-зеленым, желтый — соломенно-желтым, синий — бирюзовым, поэтому его краски почти утратили силу и мужественность, присущие его произведениям более раннего периода.

В своде юго-западного столпа Рождественского собора есть композиция, изображающая Иисуса Христа и московских митрополитов Петра и Алексея. Под ними, около водоема, стоят седой старик, пожилая женщина и два юноши. Знаток старины С.С. Чураков выдвинул гипотезу, что водоем символизирует источник «божьих щедрот», а получающие их люди составляют одну семью — муж, жена и их сыновья. Может быть, Дионисий здесь и изобразил себя и свою семью, ведь в Ферапонтове вместе с ним работали два его сына — Владимир и Феодосий.

С. С. Чураков считает, что реальные люди введены Дионисием и в другую композицию. Так, в сцене «Страшного суда» среди фрязинов (иноземцев) художник изобразил итальянского зодчего Аристотеля Фиораванти, построившего в Кремле Успенский собор. И действительно, этот портрет очень выразителен: голова изображенного несколько откинута назад, большой лоб, нос с характерной горбинкой, карие глаза, бритое лицо, лысый череп... Перед зрителем предстает человек немолодой, независимый, умудренный опытом и знаниями, не преклоняющийся даже перед властелинами. Пока это только еще гипотеза, на которую, возможно, дадут ответ будущие исследования.

Текст Надежды Иониной

Приехав в Кириллов Вологодской области, не упустите шанс увидеть уникальные фрески Дионисия, которые практически полностью сохранились в Феропонтовом монастыре. Я предпочитаю посещать известные монастыри с экскурсоводом, поэтому мы накануне договорились с местным частным гидом, которая согласилась показать несколько интересных достопримечательностей, ну и, конечно монастырь.

Утром мы встретились с гидом Лидией в центре Кириллова и поехали на нашей машине путешествовать вокруг Кириллова. От города до монастыря ехать не более полу часа, на протяжении которого слушали историю возникновения обители, заочно знакомились с экспонатами музея по книжке, потому что на территории Ферапонтова монастыря проводить экскурсии сторонним гидам нельзя. Конечно, мы могли бы взять гида и на месте, но тогда не получилось бы полноценной программы.

Вокруг монастыря можно полюбоваться русской природой, представляю, какая упомрачительная картинка здесь летом.

Стоит сказать, что посещение Феропонтова монастыря – удовольствие не из дешевых. С учетом, что мы не брали экскурсию от монастырских гидов, заплатили за вход в музей, просмотр фильма и право посмотреть на фрески примерно по 800 руб с человека. Из посетителей мы оказались одни, на кассе наша гид пыталась очень прозрачно намекнуть, что с нас не надо брать деньги по полной, но правила есть правила. Меня поразил тот факт, что нам пришлось уточнять у смотрительниц, сколько времени мы можем смотреть фрески. Обычно разрешают не более 10 минут (и это за такие немаленькие деньги), но нам повезло – по времени ограничивать не стали.

Фрески Дионисия

В конце XV столетия на территории монастыря возвели каменный собор Рождества Пресвятой Богородицы, что, кстати, на семь лет раньше чем в соседнем Белозерском монастыре, который был намного богаче.

Расписал собор Дионисий – известный на Руси мастер-иконописец. Например, его рука касалась Успенского собора Московского Кремля. Стиль мастера легко узнается благодаря ярким краскам, вытянутым, легким фигурам, плавным линиям. Дионисий – один из самых известных храмовых художников на Руси, наряду с Феофаном Греком и Андреем Рублевым. Благодаря работе мастера и чудесной сохранности искусства монастырь включен в список Всемирного наследия под охраной ЮНЕСКО.

Росписи занимают площадь больше 700 кв. метров, а это практически вся внутренняя поверхность собора. Не сохранились только отдельные части росписей, которые пострадали во время перестройки иконостаса. А целом, фрески сделали Ферапонтов монастырь известным на весь мир, так как он единственный, где в полном объеме сохранились авторские фрески начала XVI столетия.

Перед входом вам дадут план-схему фресок, с помощью которой роспись можно «читать» даже не сильно подготовленному человеку.

О красках и технологии живописи можно прочитать перед входом.

Помимо росписи храма в Феропонтовом монастыре можно посмотреть вводный фильм о фресках и посетить музей, в котором находится ряд любопытных экспонатов.

Музей Ферапонтова монастыря

Сначала мы пошли в музей, представляющий собой большой зал.

Например, здесь можно увидеть реконструкцию кельи монаха по уставу Кирилла Белозерского, в которой нет даже кровати.

В келии не разрешалось никому иметь что-либо, кроме самых необходимых вещей, не разрешалось ничего называть своим, но все было общим.Даже куска хлеба не разрешалось держать в келии, так же не должно было быть напитков. Если монах хотел есть или пить, то шел в трапезную, где с благославления мог утолить голод и жажду.

В дальнем углу находится образец братской трапезной.

В трапезной каждый послушник сидел в соответствии с чином старшенства на своем месте с кротостью и молчанием, и никого не было слышно, только чтеца. Им полагалось по три блюда, кроме постных дней, в которые монахи либо вообще отказывались от еды, либо перебивались хлебом с водой.

За витринными стеклами можно найти экземпляр Соборного уложения 1649 года.

Здесь можно увидеть икону Патриарха Никона, который находился в этих краях в период ссылки.

Вот это, предположительно, кусочек израсца из кельи Никона.

Конечно, экспозиция демонстрирует торжественное одеяние священников.

А вот рабочие место Игумени.

Об основании монастыря

Ферапонтов монастырь был основан в 1398 году. Назван монастырь по имени основателя Ферапонта, который прежде чем остановиться здесь был послушником в Симоновом Московском монастыре, а затем даже стал одним из основателей Кирилло-Белозерского монастыря. Чтобы найти большее уединение Ферапонт отправился дальше и поселился на небольшом холме около Бородавского озера.

Здесь Фепапонт построил для себя небольшую деревянную келью и жил в уединении своими трудами и молитвами. Но однажды пришли к нему разбойники и потребовали отдать им сокровища или покинуть э то место (удивительно, но как это похоже на обычный рэкет). Правда преподобный Ферапонт не испугался их и пристыдил их, да так, что разбойники ушли и больше не тревожили старца.

Начали приходить к Ферапонту люди и просить разрешения поселиться рядом. Так возникло небольшое поселение, около десяти человек. Но преподобный Ферапонт отказался стать игуменом и новоиспеченную обитель возглавил другой человек, имя которого история не сохранила. А вот Ферапонт назначил себе самые черные работы, так как называл себя «великим грешником». Он носил воду, колол дрова, чистил печи. Кстати, именно так жил и Сергий Радонежский, который был наставником преподобного Ферапонта.

Через десять лет здесь поставили церковь, которую освятили в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Вроде бы все складывалось так, как хотелось старцу Ферапонту: жил он в тишине и покаянии, молился, трудился, но вскоре ему пришлось покинуть обитель. Можайский князь хотел поблизости основать подобный монастырь и попросил преподобного Ферапонта помочь ему в этом. Не хотелось преподобному старцу начинать все сначала, но смирение это добродетель, которой должны обладать христиане, поэтому Ферапонт смирился. А ведь на то время ему уже было семьдесят лет. Стоит отметить, что преподобный старец пробыл в Лужецком Можайском монастыре еще двадцать лет, здесь есть церковь Рождества Богородицы, как и в Феропонтово, где похоронен старец. Несмотря на то, что последние двадцать лет Ферпонт провел в другом месте, его помнят и почитают как Белозерского старца. Вокруг милой его сердцу обители на Бородавском озере образовался поселок, который и по сей день называется Ферапонтово, часть озера Ферапонтовским, а монастырь, который вырос на месте первых келий, назван Ферапонтовым.

Интересно, что Ферапонтовский монастырь, всегда оставался в тени, как бы на втором плане, но в то же время обитель имела очень большое духовное влияние. Здесь бывали цари, князи, известные люди и каждый находил здесь умиротворение и ответы на тревожащие вопросы.

После того как преподобный Ферапонт покинул обитель, князь Можайский направил сюда обещанную помощь, но не было духовника, который бы с толком распорядился полученными средствами. Проходили годы, менялись игумены, но Ферапонтов монастырь так и оставался таким же, как и при жизни его основателя. Но затем пришел в обитель преподобный Мартиниан ученик Кирилла Белозерского настоятеля Кирилло-Белозерского монастыря. Преподобный Мартиниан пришел в это святое место простым паломником, но братья его уговорили остаться здесь и стать настоятелем Ферапонтова монастыря.

В XV столетии произошли кровавые события, которые хоть и произошли в Москве за пятьсот километров, но отразились на Ферапонтовом монастыре. В Москве шла борьба за великокняжеский престол и тогдашнего князя Василия II низверг Дмитрий Шемяка. С него взяли клятву на кресте, что он не будет выступать против нового князя, и выделили. Василий, которого прозвали Темным, за то что слепым был, пришел поклониться и помолиться в Ферапонтов монастырь. Здесь преподобный Мартиниан освободил Василия от данной клятвы и даже благословил его выступать против захватчика, который незаконно восседал на великокняжеском престоле. Поддержка церкви в те времена имела большое значение, поэтому к Василию Темному примкнуло много сторонников, что и предрешило участь Шемяки, ему пришлось бежать в срочном порядке.

Преподобного Мартиниана Великий князь Василий вызвал в столицу и попросил взять игументство в Троице-Сергиевом монастыре. И несмотря на то, что Мартиниану не хотелось уезжать из Ферапонтово, ему как и его предшественнику Ферапонту пришлось занять должность игумена в другом монастыре.

Через некоторое время преподобный Мартиниан вернулся в милую сердцу обитель в Ферапонтово и занялся обустройством. И последующие двадцать он так усердно все здесь обустраивал, что все диву дивились. Здесь он и упокоился в церкви Рождества Богородицы.

В начале шестнадцатого столетия возведена Церковь Благовещения с трапезной, которая построена в честь рождения царевича Иоанна, который в историю вошел как Иван Грозный. Приблизительно в это же время построена Казенная палата – уникальное сооружение гражданской постройки на территории монастыря. Здесь была обустроены помещения для книг, амбары, обустроен тайник для монастырской казны.

В Ферапонтовом монастыре можно увидеть много всего интересного и уникального, но прежде чем вы войдете в стены святой обители, вы пройдете сквозь Святые ворота. Стоит отметить, что каменные стены, арки, надвратные церкви Ферапонта и Богоявления и даже окна, не менялись со дня постройки. Пол в церквях устлан небольшими плитками, своды поддерживаются дубовыми балками, которые уже потемнели от времени, черные алтарные жертвенники.

Судьба Ферапонтова монастыря, схожа со многими другими обителями, которые пережили советские времена, он был закрыт. Но, к счастью, его не постигла участь быть совхозом, Ферапонтов монастырь был передан под музей и сегодня он находится под охраной ЮНЕСКО. Но молитвы здесь по-прежнему звучат – под богослужение братии отдан Никонов храм.

Когда вы приедете Кириллов, то поймете связь между несколькими святыми местами, расположенными вокруг: Кирилло-Белозерским монастырем , Нилло-Сорской пустынью , Феропонтовым монастырем и Горицким женским монастырем, в который мы и направились далее (читать о нем ).

Адрес: Вологодская область, Кирилловский район, село Ферапонтово, ул. Каргопольская, 8.

Время работы музея:

Фрески Ферапонтова монастыря

Фрески Ферапонтова монастыря

Как всякое средневековое искусство, искусство древнерусское по самой природе своей ансамблевое, монументальное. Поэтому оно больше, нежели искусство иной эпохи, теряет в условиях музейной экспозиции. Отдельные произведения иконописи, вырванные из естественного окружения, воспринимаемые не с того расстояния, не в том окружении, не при том освещении, в значительной степени утрачивают силу своего воздействия. В этом смысле роспись Рождественского собора Ферапонтова монастыря приобретает особое значение. Это целостный ансамбль. И хотя не все элементы его дошли до наших дней - изменен внешний облик собора, вынесен иконостас, - все же основное ядро сохранилось. Сохранилось самое главное качество этого ансамбля: живопись, неразрывно связанная с архитектурой, существующая в реальной архитектурно-пространственной среде. Храм стоит высоко, на холме, над озером, западный фасад обращен к дороге, проходящей внизу, вдоль берега, и ведущей к Кириллову. К этой же дороге выходят главные ворота монастыря. И хотя сам он с течением веков изменился, этот аспект всегда был главным в восприятии храма. В начале XVI века, когда фасад его не был искажен переделками, портальная роспись Дионисия была видна издали. Сейчас трудно сказать, с какой именно дистанции видна была роспись, но, конечно, она была рассчитана на далевое восприятие, тем более что начиналась не от самой земли, а с уровня высокого крыльца, подводившего к двери храма, поднятого на подклет. Нетрудно представить себе радостную цветность дионисиевского портала на фоне однообразного северного пейзажа. Природа озерного края скромна по колориту: серо-зеленая трава и деревья, серебристо-серые зеркала озер, полевые цветы, желтые, белые. Только небо здесь бывает необычайно ярким, особенно по вечерам. Порой оно полыхает всеми оттенками красного, от нежно-розового до темного пурпура, переливами золота, многоцветной радугой и даже отсветами северного сияния. Фрески Дионисия, выполненные почти полностью местными красками, добытыми из камней на берегу озера, воспроизводят не земной, а небесный пейзаж. Может быть, их "неземной" колорит обязан впечатлениям художника от необычного для него северного неба. Но главное, конечно, в том, что росписи Дионисия изображали не земной мир, а мир горний - поэтому и цвета их должны были быть "горними". Сияющий красками портал Рождественского собора являл собой образ врат, ведущих "от суетнаго сего и мимотекущаго беднаго жития во онъ некончаемый векъ"*.

Интерьер средневекового храма всегда в той или иной форме был связан с образом мира потустороннего, рая. В разных странах и в разные периоды этот образ рая представлялся по-разному, но всегда он выступал в цветовом и световом преображении. Согласно воззрениям средневековья, свет и цвет, вернее, некое общее, нерасчленимое представление о цвето-свете, лучащемся цвете или окрашенном свете - составляло главное качество прекрасного, его божественную сущность. Интерьер византийского храма преобразовывали мозаики, блеск их ассоциировался с небесным сиянием. В интерьере готического собора роль мозаик выполняли витражи. Их изменчивое горение в огромном затемненном пространстве собора также вызывало ассоциации с небесным Иерусалимом.

В архитектуре Руси домонгольского периода сохранялась византийская образная символика. В летописи Х века церковь называют садом, который насадила правая рука господа*. Сейчас трудно определить, как интерпретировали этот образ рая в русских церковных интерьерах XIV-XV веков - слишком неполно сохранились их росписи и убранство. Но, конечно, и в них свето-цветовые впечатления играли очень важную роль. Свет лампад и свечей, блеск золотых окладов икон, усыпанных драгоценными камнями, дорогие пелены, шитые шелками, золотом, серебром и жемчугом, парчовые ризы, сосуды и дым кадил создавали особую светоокрашенную среду. Что касается живописи, то, по-видимому, иконы с их интенсивными цветами и блеском поверхности составляли более мощный аккорд, нежели фрески, выполнявшиеся в гораздо более приглушенной гамме. Во всяком случае, с конца XIV века, когда складывается многоярусный иконостас, он сосредотачивает на себе внимание и выполняет главные смысловые и декоративные функции.

Вопрос о роли света в интерьере средневекового храма еще недостаточно исследован. Несомненно, что освещение, как искусственное, так и естественное, играло огромную роль в образной концепции интерьера. Символическое значение его в интерьере до некоторой степени сохраняется даже в итальянской архитектуре Возрождения, особенно во второй половине XV века, в пору широкого распространения идей неоплатоников. Можно априори утверждать, что и в русском храмовом зодчестве символике света принадлежала важная роль. Очевидно, в русских храмах почитание света в большей степени было связано с непосредственным источником его - пламенем свечи, огнем лампады. Это могло объясняться отчасти более суровыми климатическими условиями, отчасти традициями древних, дохристианских верований. Люди Древней Руси были скупы на выражение своих художественных впечатлений, и все же знаменательно, что, любуясь красотой, светлостью и многоцветностью небесных "знамений", они вплоть до 1479 года, когда впервые увидели интерьер московского Успенского собора, выстроенного итальянцем Фиораванти, не говорили о светлости своих церквей. Их воображение поражало прежде всего церковное убранство: "кресты честны и иконы чудные... украшеныя златомъ и сребромъ и жемчугомъ и ка-мениемъ драгимъ; и пелены, златом шитыя и жемчугомъ саженыя..."*. Нам трудно себе представить, как выглядел в целом интерьер Успенского собора во Владимире при естественном свете. Сейчас он кажется темным, по-видимому, таким же темным был он и в XV веке и рассчитан был главным образом на свет свечей и лампад. Этот неровный свет, этот полумрак создавал особое состояние сосредоточенности, погруженности в себя. Во всяком случае, роспись Рублева рассчитана на внимательное, последовательное созерцание, на отрешенность от всего внешнего, на самопогруженность. Образ мира потустороннего, вечного связан в этой росписи с представлением о последнем справедливом суде, с глубоким внутренним перерождением и очищением. Интерьер Рождественского собора Ферапонтова монастыря - это, пожалуй, первый из известных нам на Руси примеров образного использования света как такового, в его нематериальной сущности. Свет выступает в этом произведении и как символическая и как эстетическая категория. По-видимому, есть какая-то внутренняя связь между подобным пониманием и самим дневным характером колорита Дионисия, обилием в его живописи светоносных цветов - белого, голубого, не только символизирующих, но и как бы изображающих свет. Может быть, здесь правомерно усматривать отголоски тех эстетических категорий, с которыми соприкоснулся Дионисий в Москве, работая в Успенском соборе, выстроенном итальянцем Фиораванти.

Ферапонтов Белозерский Рождества Богородицы мужской монастырь основан на рубеже XIV –XV веков, в период расширения политического влияния Московского великого княжества, около 400 лет был одним из видных культурных и религиозных просветительных центров в Белозерском крае.

История Ферапонтова монастыря в некоторых узловых моментах соприкасается с важными историческими событиями эпохи становления Русского централизованного государства, тесно связана с основными историческими событиями, происходившими в Москве в XV – XVII веках: пленением и ослеплением великого князя Василия II Темного, утверждением власти первого «государя всея Руси» Ивана III, рождением и правлением первого русского царя Ивана IV, становлением династии Романовых, ссылкой патриарха Никона.

Традиционно за дату основания Ферапонтова монастыря принимается 1398 г. В это время на холме между двух озер, Бородаевским и Паским, отдельно поселяется сподвижник преподобного Ферапонт. Спустя несколько лет, подчинившись настоянию белозерского князя Андрея Дмитриевича ушел под Москву, в Можайск, и основал второй свой монастырь – Лужецкий.

Ферапонтов монастырь приобретает широкую известность благодаря деятельности ученика Кирилла Белозерского преподобного Мартиниана, духовника Василия II, бывшего в 1447 – 1455 гг. игуменом Троице-Сергиева монастыря.

Во второй половине XV – начале XVI века Ферапонтов монастырь стал значительным духовным, культурным и идеологическим центром Белозерья, одним из знаменитых заволжских монастырей, чьи старцы оказывали серьезное влияние на политику Москвы.

Наряду с Кирилло-Белозерским монастырем он становится традиционным местом поклонения и вкладов многих представителей русской феодальной знати (Андрей и Михаил Можайские, Василий III, Иван IV и другие). Из его стен на рубеже XV – XVI вв. вышли видные иерархи русской церкви, активно участвовавшие во внутренней жизни страны - архиепископ Ростовский и Ярославский Иоасаф (Оболенский), епископ Пермский и Вологодский Филофей, епископ Суздальский Ферапонт.

В то же время сюда ссылали крупных церковных деятелей, боровшихся за приоритет церковной власти в государстве (митрополит Спиридон-Савва, патриарх Никон). Здесь работали книгописцы Мартиниан, Спиридон, Филофей, Паисий, Матфей, Ефросин, иконописец Дионисий.

Все XVI столетие является периодом расцвета монастыря. Об этом свидетельствуют сохранившиеся вкладные и жалованные грамоты светских и духовных властей, прежде всего Ивана IV. В монастырь на богомолье приезжают Василий III и Елена Глинская, Иван IV. Вкладная книга монастыря, начатая в 1534 г., называет среди вкладчиков «князей Старицких, Кубенских, Лыковых, Бельских, Шуйских, Воротынских … Годуновых, Шереметевых» и других. Здесь же упоминаются владыки Сибирские, Ростовские, Вологодские, Белозерские, Новгородские.

С обретением мощей преподобного Мартиниана и последующей его канонизацией возрастает внимание к монастырю, способствующее росту вкладов и доходов.

Богатейшему вотчиннику Белозерья – Ферапонтову монастырю в начале XVII в. принадлежало несколько сел, около 60 деревень, 100 пустошей, более 300 крестьян.

В 1490 году с постройки ростовскими мастерами первого каменного храма Белозерья, собора Рождества Богородицы, началось формирование каменного ансамбля Ферапонтова монастыря XV – XVII вв.

В XVI в. в монастыре строятся монументальные с трапезной, служебные постройки - каменное сушило, гоственная палата, поваренная палата. Оправившись после литовского разорения, в середине XVII в. монастырь возводит , .

В 1798 году Ферапонтов монастырь был упразднен указом Синода.

В XIX в., в приходской период, сузившуюся монастырскую территорию обнесли .

В 1904 году монастырь был возобновлен как женский, закрыт вновь в 1924.

В настоящее время в памятниках Ферапонтова монастыря размещается Музей фресок Дионисия, имеющий статус историко-архитектурного и художественного музея-заповедника. Музей, возникший в начале XX века, на протяжении 1930-1960-х годов осуществлял охрану памятников с помощью только одного сторожа. С 1975 года началось формирование современного музея, превратившегося в научно-исследовательский и просветительский центр, распространяющий знания об уникальных памятниках ансамбля Ферапонтова монастыря через разнообразные формы музейной работы. В конце 2000 года ансамбль Ферапонтова монастыря с росписями Дионисия был включен в Список всемирного наследия ЮНЕСКО .

Ансамбль Ферапонтова монастыря

Комплекс памятников Ферапонтова монастыря с росписью Дионисия является редким образцом сохранности и стилевого единства русского северного монастырского ансамбля XV – XVII веков, раскрывающего типичные особенности архитектуры времени формирования Русского централизованного государства. Ансамбль Ферапонтова монастыря – яркий пример гармоничного единения с практически не изменившимся с XVII века естественным окружающим ландшафтом, подчеркивающим особый духовный строй северного монашества, в то же время раскрывающим особенности хозяйственного уклада северного крестьянства.

Здания монастыря, пожалуй, единственные на Русском Севере, сохранили все характерные особенности декора и интерьеров.

Дионисий Мудрый. С таким определением записано имя этого прославленного и одного из самых почитаемых художников Руси конца XV-начала XVI веков на страницах истории иконописи.

Точные даты рождения и смерти художника не известны: родился в семье знатного мирянина Квашнина около 1450 года, умер – около 1520 года. Родоначальником семьи являлся Иван Родионович, боярин Дмитрия Донского, умерший в 1390 году. Поминальные записи в Ферапонтовом синодике позволяют предположить, что жена Дионисия, Мария, происходила из рода дьяка Елизара Цыплетева – «потомка княжеского по происхождению рода белозерских вотчинников Монастыревых».

Согласно древнерусским летописям, иконописец работал много, получал заказы от монастырей, храмов, князей таких княжеств, как Владимирское, Ростовское, Углическое, от Московского царя Ивана III. По историческим документам нам известны работы художника в Соборе Рождества Богородицы Пафнутьево-Боровского монастыря (между 1467 и 1476 годами), Успенского (1480-1481) и Вознесенского (1482) соборов Московского Кремля, Спасо-Преображенского собора Спасо-Каменного монастыря (1481), соборов Иосифо-Волоколамского (после1485), Чигасова (1480), Павло-Обнорского (1500), Спасо-Прилуцкого (1503), Кирилло-Белозерского (1497) и, конечно, Ферапонтова монастырей (1502).

К сожалению, на сегодняшний день работы Мастера сохранились лишь фрагментарно или утрачены полностью. А вот собор Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря обладает таким сокровищем, как подлинные, почти не измененные временем и людьми фрески.

Стенопись собора грандиозна – 600 кв. метров! 300 сюжетов и отдельных персонажей занимают всё пространство! Снаружи росписи располагаются в центральной части западной стены над дверным проёмом и в нижней части южной стены над захоронением преподобного Мартиниана.

И вся эта работа была проведена в немыслимо короткий срок – всего в 34 дня! Об этом свидетельствует подпись художника на поверхности арки северного входа: «В лето 7010-е месяца августа в 6 на Преображение Господа нашего Иисуса Христа начата бысть потписыватца сиа церковь. А кончана на 2 лето месяца сентявреа в 8 на Рожество пресвятыа владычица нашыа Богородица Мариа. При благоверном великом князе Иване Василиевиче всеа Руси и при великом князе Василие Ивановиче всеа Руси и при архиепископе Тихоне. А писци Деонисие иконник с своими чады. О владыко Христе, всех царю, избави их, Господи, мук вечных» .

С тем, что собор расписывался Дионисием совместно со своими сыновьями, Феодосием и Владимиром, согласны и искусствоведы – в манере росписи чувствуется не одна рука. Например, на откосе тайника более умелый мастер сделал два рисунка, помогающие менее умелому художнику написать кисти рук. Под этими рисунками написана буква «фита», с которой начинается имя Феодосий.

Слова молитвы в конце записи, как предполагают историки, означают, что роспись собора совершалась в дар обители, т.е. платы за это Дионисий не взял. Таким образом, он сделал вклад в монастырь на помин души. Подтверждением этому может служить тот факт, что род художника записан в монастырском синодике. А такой чести удостаивались, отнюдь, не все, а только сделавшие большие пожертвования.

Росписи выполнялись сверху вниз, композиции каждого яруса чаще всего объединены общей темой. Дионисий писал в смешанной технике – фрески по сырой штукатурке и темперы. По легенде, для изготовления красок художник частично использовал разноцветные минералы, находящиеся в окрестностях Ферапонтова монастыря. Но реставрационные работы, которые проводились с 1981 года и частично ведутся до нынешнего времени, опровергли это утверждение. Как это ни прозаично, но Дионисий писал привозными красками. Скорее всего, итальянскими и немецкими. А вот тот эффект, которого он достиг, та поразительная близость палитры фресок и природы – это и есть великое мастерство Художника!

Кисти же Дионисия принадлежат и древние иконы из собора. В 1930-е годы иконостас был изъят «за низкой художественной ценностью». И счастье, что иконы были не уничтожены, а переданы в музеи – Третьяковскую галерею, Русский музей, в музей Кирилло-Белозерского заповедника.

Иконостас собора Рождества Богородицы. Фотография начала XX века.
Иконостас состоял из четырех рядов икон - местного, праздничного, деисусного и пророческого, вставленных в деревянную резную раму, устроенную в середине XVIII века.

А теперь, давайте пройдем и посмотрим необыкновенные фрески, это совершенное украшение собора.

На момент росписи храм паперти не имел, и портальная композиция брала на себя ее функцию – помогала настроиться на отрешение от ежедневной суеты и подготовить себя к службе, задуматься о смысле жизни.

Тема храмового праздника – Рождество Богородицы, и главный мотив росписи посвящен этому событию. Слева на право, непосредственно над дверью, художник отобразил первые мгновения жизни Марии – Рождество, Купание, Сон Марии и Ласкание Марии. По сторонам от входа изображены два ангела – Михаил, глава небесного воинства и карающий меч Господень, и Гавриил с раскрытым свитком. Вверху, в медальоне, изображен Спаситель с открытой книгой
судеб. Он в окружении Богородицы, Иоанна Предтеча, архангелов и апостолов. Это традиционный чин моления за род людской.

Тема Богородицы красной линией проходит и внутри собора. - эта строка Акафиста положена в основу всего. Акафист – торжественная молитва, песнопение, восхваляющее Богоматерь. Этот гимн положено было слушать стоя, отсюда и название – Акафист, в переводе с греческого - Неседален. Цикл начинается четырьмя изображениями Благовещения и продолжается по всему периметру храма - Целование Марии и Елизаветы, Сомнения Иосифа, Поклонение пастырей, Путешествие волхвов, Возвращение волхвов в Вавилон, Бегство в Египет и Сретение.

Композиции перетекают одна в другую, перекликаясь между собой, разворачиваясь, словно свиток с письменами, с восточных столбов на западные и дальше переходят на стены. Исследователи отмечают, что порядок и расположение сцен соответствует ритуалу Акафистной субботы. «Радуйся, Невесто Неневестная!»

Икона была помещена в иконостасе слева от Царских врат и играла важную роль в интерьере собора, являясь одним из ключевых образов всего ансамбля, посвященного Богородице. Она как бы объединяет и концентрирует в себе идею живописного оформления храма, ведущими темами которого были темы Акафиста Богоматери.
Образ Богоматери на иконе принадлежит к типу Одигитрии, что в переводе с греческого языка означает „путеводительница".
Представленный на иконе вариант изображения Богоматери Одигитрии не имеет прямых аналогий до XVII века, когда иконы подобной иконографии получают распространение под названием Одигитрии Седмиезерской.
Хранится в Русском музее

Использование поверхностей столбов, а не только южной и северной стен для сцен Акафиста, не имеет аналогий ни в росписях русских церквей, ни церквей вне России. Более того, интересным фактом является, что сами композиции Дионисия отличаются от всех известных греческих и славянских.

Дионисий, как оказалось, был новатором не только в росписи Акафиста. Например, до него никогда не встречалось образа Иоанна Предтечи в жертвеннике, в росписи церквей не были отображены Вселенские соборы, а на западной стене вместо привычного «Успения» изображена сцена «Страшного суда». Но и здесь, в этой грозной сцене, Дионисий продолжает свою песнь Богородице. Она выступает у него, как защитница рода человеческого.

В люнетах сводов (поле стены в виде полукруга) находятся самые большие и самые эффектные композиции, посвященные Богоматери. На северной стене – О Тебе радуется, на южной – Собор Богородицы и в восточной части – Покров.

Надо всем этим, в куполе написана полуфигура Христа Пантократора – поясное изображение благословляющего Христа с закрытым Евангелием в левой руке. Вокруг него, в простенках между окон, изображены архангелы, а в основании светового барабана – праматерь Ева с праотцами (Адам, Авель, Енох и пр.)

В жертвеннике написана полуфигура Иоанна Предтечи и Шествие дьяконов,

а в диаконнике – изображение Николая Чудотворца и сцены из его жития.

И снова Богоматерь - теперь в центральном аспиде. Пред ней коленопреклоненные архангелы Михаил и Гавриил.

И еще одна, наружная, фреска, и снова гимн Богородице – на южной стене, над местом погребения преподобного Мартиниана! (Ферапонтов монастырь. Церковь Мартиниана Белозерского)

Только благодаря исключительному стечению обстоятельств, созданные Дионисием фрески, дошли до наших дней. Живопись собора жестоко пострадала в XVII веке, когда иноки, заботясь о лучшей освещенности здания, пробили новые широкие окна в подкупольном тамбуре собора, расширили все щелевидные окна по стенам и сделали новое окно на западной стене, уничтожив при этом изображение Иисуса Христа из композиции Страшного Суда. В результате этого собор стал медленно распадаться на четыре части, и к середине XVIII века его пришлось «связывать» массивными кованными железными связями.

После закрытия монастыря в 1798 году собор Рождества Богородицы использовался, как приходская церковь. И только в начале XX века была осуществлена архитектурная реставрация собора и других зданий обители. А в первые годы советской власти собор удалось спасти, как памятник национального русского искусства, исключительно благодаря стараниям вологодского инспектора по архитектуре А.К.Кедрова.

Дионисий уникален во всем. Он уникален даже в реставрации его стенописи. При обследовании росписей был установлен факт, что все предыдущие попытки укрепления слоев фресок традиционными методами приводили к новым разнообразным разрушениям. И здесь, в Ферапонтовом монастыре, впервые была применена уникальная техника укрепления живописи. Главным принципом использования новых консервантов было подведение их под отстающий красочный слой без захода на его поверхность. Дело в том, что при попадании на красочный слой, применяемые ранее консерванты меняли цвет краски. Кроме того, те участки росписи, которые все же были частично утеряны, укрепили специальным раствором - т.н. «восковыми гвоздиками», но раскрашивать их не стали. Это особенно заметно в росписи купола, на изображении Христа Пантократора.

Но прежде надо было очистить стены от грязи и пыли, которые накопились за столько веков, при этом не повредив бесценные фрески. Это был поистине титанический труд! Очистка осуществлялась путем прокатки поверхности ватными тампонами и валиками через полиамидный сетчатый нетканый материал! Вручную!

Многолетние реставрация и укрепление росписи собора в целом завершены. В настоящее время здесь ведутся регулярные профилактические работы.

В 2000-м году ансамбль Ферапонтова монастыря с росписями Дионисия был включен в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.

В подготовке текста были использованы материалы с сайта монастыря и из отчета «Итоги консервации росписи Дионисия» ГосНИИР .