Сухарики серафима саровского применение. Главные загадки Серафима Саровского. Начав регулярно ходить в храм, она быстро взбежала по карьерной лестнице нашей общины до почетной должности смотрительницы подсвечника слева от алтаря

Я очнулась от пережитого. Я привыкла анализировать свои духовные переживания, чтобы не впасть в соблазн, поэтому подумала, что все это плод моего воображения под влиянием только что прочитанного. Больше всего меня смутили его последние слова - "выпей воды из моего источника”. Откуда я возьму эту воду, находясь в Москве и зная, что к источнику вход запрещен?!

Но слова дивного старца исполнились на следующий же день: я получила пузырек воды, привезенный в этот день из Сарова. Эту воду достали совершенно "случайно”.

Одним словом, чудо со мной случилось, я выпила этой воды, и с тех пор я не испытываю болей и не перестаю благодарить дорогого старца за чудесное исцеление.

"Езжай к Всецарице”

Было это во время поездки в Дивеево. В то время у меня были сильные головные боли. Зашла на могилки Н. М. Мотовилова, схимонахини Марфы, Елены Мантуровой и первой игумений - матушки Александры. Приложились мы по очереди ко всем крестам. И так получилось, что в последнюю очередь подошли к могилке монахини Елены. Я ее на панихидах всегда поминаю. Запала она мне в душу, когда я читала "Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря”. Когда целовала крест - как будто родного человека обняла: стояла и плакала. А когда выплакалась, так легко стало. Отошли мы немного. Идет навстречу монахиня. Остановилась напротив меня и приветствует нас: "Христос воскресе!” Это было на Крестопоклонной неделе Великим постом. Мы удивились: вроде пост - и такое приветствие. Монахиня объяснила нам, что батюшка Серафим так всех приветствовал. Спросила, как нас зовут. Мы ответили. И вдруг говорит мне: "Вот, Еленушка, в Москве есть храм "Всех святых” на Красносельской. Там есть икона "Всецарица”, привезена с Афона. Она исцеляет от всех заболеваний, даже от рака. Поезжай туда, купи иконку, Акафист и по возможности читай каждый день, и все у тебя будет хорошо”.

И я молилась батюшке Серафиму, чтобы он меня вылечил, плакала сильно, жаловалась.

Долго я не могла съездить к "Всецарице”. Все же месяца через четыре съездила. Приехали на Акафист. Я все сделала, что мне матушка велела: купила Акафист, иконку. А службы в тот день почему-то не было. Я очень расстроилась. Но матушка, что работает в церкви, видя, что я вся в слезах, говорит: "Вы не расстраивайтесь, закажите молебен на завтра. А сейчас сами прочитайте Акафист”. Мы приложились к иконе "Всецарица”, и в тот момент какой-то трепет по мне прошел, что-то со мной произошло необыкновенное. Потом читали Акафист. А он не читался: как-то само собой мы начали его петь.

С нами ездила моя племянница Светлана. Перед дорогой она не могла нормально говорить -голос пропал. Пока ехали, она только "шипела”. Мы еще смеялись над ней. А когда пели Акафист, она пела вместе со всеми, но никто не обратил на это внимания - не до того было.

После Акафиста матушки и маслица нам дали, и водички освященной. Царица Небесная так устроила. И когда вышли из храма, племянница мне и говорит: "Ты ничего не замечаешь?” Я отвечаю: "Нет”. - "Мой голос, я говорю”.

Помогла и мне наша Заступница. С тех пор таких сильных болей у меня не было. А до того очень мучилась - на обезболивающих уколах держалась.

"Кто он, этот старичок?”

Переслал мне один знакомый письмо на французском языке, в котором одна эльзаска просила его прислать ей что-нибудь о Русской Православной Церкви: молитвенник или что-либо подобное. В ответ на письмо что-то послали ей, и этим дело ограничилось.

Позже я был в Эльзасе и зашел познакомиться с ней, но ее не было тогда дома - она была за городом. Я познакомился с ее свекровью, старушкой большого христианского милосердия и сердечной чистоты.

Она рассказала мне следующее. Их семья из старого дворянского рода Эльзаса, протестантского вероисповедания. Надо сказать, в этой области Эльзаса селения смешанного вероисповедания: наполовину - католики, а наполовину - протестанты. Храм же у них общий, и в нем они совершают свои богослужения по очереди. В глубине - алтарь римский, со статуями и со всем надлежащим. А когда служат протестанты, задергивают католический алтарь занавесом, выкатывают свой стол на середину и молятся.

Недавно в Эльзасе среди протестантов началось движение в пользу почитания святых. Это произошло после знакомства с книгой Саббатье о католическом святом Франциске Ассизском. Сам протестант, он пленился образом жизни этого праведника, посетив Ассизи. Семья моих знакомых тоже была под впечатлением этой книги. Продолжая оставаться протестантами, они чувствовали, однако, неудовлетворенность. Они стремились к почитанию святых и к Таинствам. Когда пастор обучал их, они просили его не задергивать католический алтарь, чтобы хотя бы видеть статуи святых. Мысль их искала Истинной Церкви.

И вот однажды молодая женщина, будучи больной, сидела в саду и читала о жизни Франциска Ассизского. Сад был весь в цветах. Тишина деревенская… Читая книгу, она забылась в тонком сне. "Сама не знаю, как это было”, - рассказывала она потом. - Идет ко мне сам Франциск, а с ним сгорбленный, весь сияющий старичок, как патриарх. Он был весь в белом. Я испугалась. А Франциск подходит совсем близко и говорит: "Дочь моя! Ты ищешь Истинную Церковь - она там, где он. Она все поддерживает, но ни от кого не просит поддержки”.

Белый же старичок молчал и лишь одобрительно улыбался словам Франциска. Видение кончилось. Она как бы очнулась. А мысль подсказала ей почему-то: "Это связано с Русской Церковью”. И мир сошел в ее душу.

После этого видения и было написано письмо, упомянутое вначале. Через два месяца я снова был у них, и на этот раз от нее самой узнал еще и следующее. Они приняли к себе русского работника. Желая узнать, хорошо ли он устроился, хозяйка зашла к нему и увидела на стене в углу иконку и узнала на ней того старца, которого она видела в легком сне вместе с Франциском. В удивлении и страхе она спросила: "Кто он, этот старичок?” "Преподобный Серафим, наш православный святой”, - ответил ей работник. И только тогда она поняла смысл слов святого Франциска, что истина - в Православной Церкви.

Книга

У меня есть жизнеописание преподобного Серафима Саровского. Книгу я эту очень люблю. Я не только сама часто перечитывала ее, но и друзьям и знакомым давала почитать. Книга стала до того потрепанной, что я решила никому больше ее не давать.

Как-то пришел мой хороший знакомый. Увидел на полке книгу - и так неотступно принялся просить ее, что я не выдержала и отдала.

Даю с условием, - сказала я, - чтобы вы никому ее больше не давали. Видите, какая потрепанная, и от переплета одни кусочки остались.

Книгу увидела его соседка и так просила дать почитать о любимом святом, что он отдал ей, строго наказав:

Ни одному человеку не давайте, а то, если книга пропадет, что хозяйке говорить буду?

Соседка и ее дочь с великой радостью читали книгу и не спешили с ней расстаться.

За дочкой соседки ухаживал молодой инженер и сделал ей наконец предложение. Девушке он, видимо, очень нравился, но она отказала:

Я верующая, а ты даже некрещеный. Ты не пойдешь со мною венчаться, в церковь меня пускать не будешь, а когда родятся дети, не позволишь воспитать их так, как воспитывала меня мама. Не пойду за тебя, слишком взгляды у нас разные.

Получив отказ, молодой человек еще несколько раз принимался ее уговаривать, а потом, улучив время, когда девушка была на работе, пришел к ее матери и стал просить, чтобы она повлияла на дочь.

Мать девушки отнеслась к гостю хорошо, но уговаривать дочь отказалась. Видя, что он очень расстроен, она пригласила его выпить чаю и пошла на кухню приготовить все для этого нужное.

Пока она хлопотала, молодой человек сидел за столом и перелистывал лежавшее там жизнеописание преподобного. Когда же хозяйка села с ним за стол, он стал просить ее дать прочесть эту книгу. Никакие уговоры не действовали. Тогда, поблагодарив за чай и попрощавшись, он схватил книгу и выскочил за дверь, пообещав на ходу скоро вернуть ее.

Бедная женщина боялась попадаться на глаза моему другу, так как дни шли, а молодой человек не появлялся. Наконец она созналась в том, что произошло, и оба они с тоской думали о том, как быть.

Прошел месяц, другой. Настала пятая неделя Великого поста. Неожиданно молодой человек явился в дом любимой девушки.

Дорогие мои, - радостно воскликнул он, - я теперь ваш, я вчера крестился, а сделал все это преподобный Серафим. Когда я у вас начал смотреть эту книгу, она меня так заинтересовала, что я не мог уже от нее оторваться. Потом мне захотелось узнать еще что-нибудь о вере, о Христе. Я начал читать, поверил и наконец крестился. А книга цела, вот она.

И он положил ее на стол. Книга была приведена в полный порядок и переплетена в дорогой и красивый переплет. В таком чудесном виде она и была возвращена мне. Я решила подарить ее жениху и невесте.

Хлеб

Одна пожилая инокиня из скита Серафимо-Дивеевского монастыря рассказала такой случай.

Нет у нас транспорта, а зимой никто к нам не едет. Бывает, месяцами никакой попутки, все позаметает. Вот съели мы давно весь хлеб, едим одни сухарики, долго уже их едим. Я и говорю батюшке (они все преподобного Серафима называют "батюшка” или "батюшка Серафим”): "Батюшка Серафим, хоть бы хлебушка нам прислал, а то уже девочкам наскучили сухарики” (а у них в скиту почти все - очень молодые девчонки). Через пару часов въезжает к ним машина, полная хлеба, вылезает из нее известный им человек из Дивеева - и прямо к этой инокине:

Принимай, матушка, хлеб. А сам волнуется, чуть руки не трясутся, и рассказывает:

Еду я из Дивеева, везу хлеб в… (и называет другой скит). Вдруг голос: "Вези в… (называет их скит)”. Я спрашиваю шофера: "Слышал ли что-нибудь?” Он говорит: "Нет”.

Прошло еще немного времени. Батюшка Серафим уже совсем строго на него прикрикнул, так что тот сразу развернул водителя, и вот они здесь.

"Больше не будет болеть”

Не так давно у одной девочки (в том скиту при Серафимо-Дивеевском монастыре есть и девочки лет по десять-двенадцать) очень заболел зуб, вся щека распухла. А у нее было послушание прибираться в храме. Подметает она, в храме - никого, а зуб так болит, что голова разламывается, щека раздулась. От боли она даже села и заплакала. Вдруг выходит из алтаря какой-то дедушка, как на иконе, а одежда вся белая и сам весь светлый. Подошел и говорит: "Ты что это плачешь?” Она говорит: "Зубик болит”. Он погладил ее по щеке и говорит: "Больше не будет болеть”. И опять ушел в алтарь, прикрыв за собой дверь. Боль тут же прошла, как и не бывало. Девочка все рассказала.

Интересно, что дверь, которую старец за собой прикрыл, все время болталась на петлях очень свободно, сама от ветра открывалась, а после этого не знали, как ее и открыть, еле сдвинули с места, хотя внешне ее ничто не держало.

Сухарик

Хочу рассказать о чуде, которое недавно произошло со мной. Проснувшись, я почувствовала сильную боль в правом боку. Подумала, что опять начинается радикулит. Намазала мазью, одела, как обычно, повязку. Но к вечеру боль усилилась. Натирала, завязывала - ничто не помогало. Боль становилась невыносимой, надо было вызывать врача. Я понимала, что меня сразу же положат в больницу, а мне этого очень не хотелось. И я решила терпеть. Но день ото дня боль усиливалась, так что невозможно было ни лежать, ни сидеть, ни ходить. Есть и пить не хотелось. Я все-таки терпела, а утром и вечером, как обычно, молилась. Ночью на второй неделе боль стала такой, что сил терпеть уже не было. И я взмолилась: "Господи! Сил моих больше нет. Помоги!”

И тут же вспомнила о сухарике из Дивеева, освященном в котелке преподобного Серафима Саровского. Этот бережно хранимый котелок сейчас находится в алтаре церкви в Дивееве. Батюшка Серафим при жизни своей в благословение раздавал всем сухарики, которые имели целительную силу. И сейчас дивеевские монахини кладут сухарики в батюшкин котелок и потом раздают паломникам. А привезла сухарики в Клин одна верующая женщина, которая дала два сухарика моей соседке, а та один сухарик мне отдала.

И вот, вспомнив о нем, я насилу встала, нашла сухарик, отыскала молитву преподобному Серафиму, опустилась на колени, прочла ее три раза и попросила батюшку помочь мне. Взяла сухарик и съела половиночку. Легла и жду - что будет.

Вот тут и произошло со мной чудо. Я почувствовала, что как бы вишу сантиметрах в десяти от кровати и тяжести одеяла не чувствую. И боли нет. На глаза как бы черная тень легла, и я заснула.

Проснулась или очнулась от звонка в дверь. Встала, пошла, открыла дверь, пошла обратно - и тут только поняла, что боли почти нет. Через неделю боль совсем исчезла, будто ее и не было. Одновременно исчезла привычная боль от бедра до пятки в левой ноге. Так по молитве к Серафиму Саровскому я поправилась. В нашей Скорбя-щенской церкви есть его икона. Я сразу и пошла к ней благодарить батюшку Серафима и Господа.

Рядом с нательными крестами, свечами и литературой увидел небольшой пакетик с сухарями. Цена 32 рубля.
Сухари в церкви, как-то странно, подумал я и купил.

Этот продукт сделан в Серафимо-Дивеевском монастыре. Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский женский монастырь находится в Нижегородской области, в селе Дивеево. Хотя на вид это обычные сухари, упакованные в обычный пакет с зип замком, без указания даты производства и сроков годности, а также информации о составе, но на самом деле это не простые сухарики, а освящённые, сухариками из чугунка батюшки Серафима Саровского.

Сухарики я приобрёл и попробовал. Вкусные, никаких нареканий нет.
И всё-таки, мне стало непонятно, как сухарики могут быть освящены сухариками?
Вот, что мне удалось выяснить по этому поводу.
К преподомному Серафиму в его келью, расположенную в лесу, люди приходили издалека, многие успевали проголодаться. Заботясь о них, Серафим сушил в котелке сухарики из приносимого ему хлеба и раздавал приходящим.
Котелок сохранился. Сейчас в нём так же сушат сухарики и раздают для подкрепления. Естественно, что в чугунке батюшки Серафима сушится только часть сухариков, над которыми читается молитва, которые затем смешиваются с остальными (по принципу "капля святой воды освящает море").

30 июля 1754 года родился Прохор Исидорович Мошнин, которого мы знаем как Серафима Саровского. Один из самых почитаемых русских святых, его жизнь, служение и почитание хранят немало загадок: от отношения старца к старообрядчеству до трудностей канонизации.

Канонизация

Впервые документально подтвержденная идея официальной канонизации преподобного Серафима Саровского содержится в письме Гавриила Виноградова к обер-прокурору Святейшего Синода Константину Победоносцеву. В этом документе от 27 января 1883 года содержится призыв «ознаменовать начало царствования» Александра III «открытием мощей благочестивого» Серафима Саровского. И только через 20 лет, в январе 1903 года, благоговейный старец был канонизирован. Подобная «нерешительность» Синода некоторыми источниками объясняется «симпатиями» преподобного к старообрядцам, о чем не могли не знать.
Однако все представляется намного сложнее: церковная власть зависела в той или иной степени от власти государственной в лице императора и его представителя обер-прокурора. И хотя последний никогда не был членом Синода, но контролировал и влиял на его деятельность. Церковная власть решила занять выжидательную позицию, «тянуть время»: из 94 документально подтвержденных чудес Саровского старца, подготовленных к его канонизации, была признана малая доля. Отделить действительный подвиг от плода самонадеянности, стиль рассказчика от действительного факта жизни преподобного, действительно, непросто. Синод «не нашел решимости прославить угодника Божия», ожидая «отмашки» императора или промысла Божьего, которые в идеале должны были совпасть.

Старовер

Версия о симпатиях преподобного Серафима Саровского к старообрядцам муссируется с начала прошлого века по настоящий день. О фальсификации общепринятого образа святого как сторонника официальной церкви сообщалось, например, в «бумагах Мотовилова», которые были представлены на Кочующем Соборе 1928 года. Был ли проведен такой Собор в действительности - неизвестно. О его проведении заявил человек с сомнительной репутацией - Амвросий (Сиверс), хотя ряд исследователей (Б.Кутузов, И.Яблоков) признали подлинность Кочующего Собора. В «бумагах» сообщалось, что Прохор Мошнин (Машнин) – имя, которое носил преподобный в миру, - происходил из семьи крипто-старообрядцев – тех, кто «последовал» за Никоном только формально, в обиходе же продолжал жить и молиться по старорусскому, почти тысячелетнему чину. Якобы, потому становились понятны и внешние атрибуты в облике Саровского, которыми позднее будут «козырять» сторонники его «старообрядчества»: медный литой «староверский» крест и лестовка (особый вид четок). Связали с дониконовским православием и строгий аскетический облик старца. Однако, хорошо известен разговор Святого отца со старообрядцами, где он просит их «оставить бредни».

Личные мотивы императора

Общеизвестно, что ключевую роль в канонизации Серафима Саровского сыграл последний русский император – Николай II, который лично «надавил» на Победоносцева. Возможно, не последняя роль в решительных действиях Николая II принадлежит его супруге, Александре Федоровне, которая, как известно, молила у Саровского «дать России после четырех Великих Княжон наследника». После рождения цесаревича Их Величества укрепились в вере в святость старца, а в кабинете императора даже был размещен большой портрет с образом святого Серафима. Были ли в действиях Николая II сокрыты личные мотивы, насколько сильно он был увлечен общей любовью царской семьи к почитанию чудотворцев, стремился ли преодолеть разъединявшее его с народом «средостение» - неизвестно. Как неясно и то, насколько значимым оказалось влияние настоятеля Спасо-Евфимиевского монастыря архимандрита Серафима (Чичагова), который подал императору «мысль о сем предмете» и преподнес «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря». Впрочем, известно, что в императорской семье Саровского старца почитали давно: по легенде его инкогнито посещал Александр I, а 7-летняя дочь Александра II излечилась от тяжелой болезни при помощи мантии святого Серафима.

Письмо

Во время Саровских торжеств по случаю открытия мощей старца Николай II получил так называемое «письмо из прошлого». Послание было написано преподобным Серафимом и адресовано «четвертому государю», который прибудет в Саров «особо обо мне молиться». О чем прочел Николай в письме неизвестно – ни оригинала, ни копий не сохранилось. По рассказам дочери Серафима Чичагова, принявший запечатанное мягким хлебом послание Государь положил его в нагрудный карман с обещанием прочесть позже. Когда же Николай прочел послание, «горько заплакал» и был безутешен. Предположительно в письме содержалось предостережение о грядущих кровавых событиях и наставления в укреплении веры, «дабы в трудные минуты тяжких испытаний Государь не пал духом и донес свой тяжелый мученический крест до конца».

Моление на камне

Довольно часто Саровского изображают молящимся на камне. Известно, что преподобный возносил молитву тысячу ночей на камне в лесу и тысячу дней на камне в своей келье. Молитвенный подвиг Серафима Саровского на камне не был документально подтвержден игуменом Саровской обители Нифонтом. Это может быть связано с тем, что в православной традиции коленопреклонение, скорее, исключение, чем правило (на колени опускаются во время перенесения святынь, во время коленопреклоненной молитвы в День Святой Троицы, во время призывов священников «Преклоньше колена, помолимся»). Моление на коленях традиционно считается обычаем Католической Церкви и полностью исключается, кстати, у старообрядцев.
Существует версия, что подвиг Саровского хотели использовать обновленцы, пытающиеся обрести в лице «братьев-католиков» союзников в деле реформирования «устаревшего православия». Сам же Саровский говорил, что не ведает, будут ли спасены католики, только самому ему без Православия не спастись. По преданию, о своем деянии преподобный сообщил в назидание только немногим в конце своей жизни, а когда кто-то из слушателей засомневался в возможности столь длительной молитвы, да еще и на камне, старец вспомнил о Святом Симеоне Столпнике, который провел на «столпе» в молитве 30 лет. Но: Симеон Столпник стоял, а не был коленопреклонен. Сюжет «моление на камне» также отсылает к молению о чаше, которое Иисус совершал в ночь своего ареста, стоя на камне.

Медведь, «канавка» и сухарики

Свидетельств «общения» Святого старца с медведем существует несколько. Саровский инок Петр рассказал, что батюшка кормил медведя сухариками, а начальница Лысковской общины Александра – о просьбах к медведю «не пугать сирот» и принести для гостей меда. Но самым ярким рассказом является история Матроны Плещеевой, которая, несмотря на то, что «без чувств упала», с документальной точностью пересказывает происходящее. Уж не обычное ли тут русское лукавство, желание приобщиться к «славе» Серафима? В этом есть доля здравого смысла, ведь перед кончиной Матрона признается, что данный эпизод был придуман неким Иоасафом. С его научения Матрона пообещала озвучить историю в момент пребывания в обители членов царской семьи. Споры рождает и созданная еще при жизни Серафима Саровского «канавка Царицы Небесной», по которой сегодня проходят верующие с молитвой Богородице, а в конце пути получают сухарики, освященные в чугунке батюшки, точно такие же, какими угощал своих гостей чудотворец. Имел ли Старец право «придумывать» подобные таинства? Известно, что первоначально обустройство «канавки» носило практическое значение – внушительных размеров ров защищал монахинь от «недобрых людей», Антихриста. Со временем и «канавка», и «серафимовские сухарики», и захваченная с собой землица, и даже постукивания по больным местам тем самым топориком приобрели для паломников огромное значение. Подчас даже большее, чем традиционная церковная служба и таинства.

Обретение

Известно, что 17 декабря 1920 года мощи святого, хранившиеся в Дивеевском монастыре, были вскрыты. В1926 году, в связи с решением ликвидировать монастырь, встал вопрос о том, что делать с мощами: передать в Пензенский союз безбожников или, в случае беспорядков на религиозной почве, - группе обновленцев в Пензе. Когда в 1927 году было принято окончательное решение о ликвидации обители, большевики решили не рисковать и озвучили постановление о перевозе мощей Серафима Саровского и прочих реликвий в Москву «для помещения в музей». 5 апреля 1927 года было осуществлено вскрытие и изъятие мощей. Облаченные в мантию и одежды мощи упаковали в синий ящик и, по заверениям очевидцев, «разделившись на две партии, сели на несколько саней и поехали в разные стороны, желая скрыть, куда везут мощи». Предполагается, что мощи проделали путь из Сарова в Арзамас, оттуда – в Донской монастырь. Правда, говорили, что до Москвы мощи не довезли (если вообще их везли туда). Есть свидетельство, что святые мощи были выставлены для всеобщего обозрения в Страстном монастыре, пока тот в 1934 году не был взорван.
В конце 1990 года в запасниках Музея истории религии и атеизма Ленинграда были обнаружены мощи преподобного. Одновременно с новостью появились и сомнения: подлинные ли мощи? В памяти народной еще жива была память о саровских монахах, подменивших мощи в 1920 году. Для развенчания мифов была созвана специальная комиссия, которая подтвердила факт подлинности мощей. 1 августа 1991 года святые мощи преподобного Серафима Саровского были возвращены в Дивеевский монастырь.

1 августа по нов. ст. (а по старому это 19 июля) исполняется 255 лет со дня рождения преподобного Серафима Саровского, Чудотворца, — всенародно почитаемого старца, иноческий подвиг которого, поучения и наставления с любовью хранятся в каждой православной семье, во всяком православном сердце. И хотя православие отмечает даты кончины святых, как дату перехода в жизнь вечную, мы, по земному обыкновению, не можем пройти и мимо столь значительных численных величин, указывающих на дату рождения.

В жизни чудотворца, с 1754-го по 1833 гг., был краткий, но весьма значительный эпизод 1776-го года, когда 21-летний Прохор Исидорович Мошнин совершил паломничество в Киево-Печерскую лавру, где старец Досифей благословил и указал ему место, где он должен принять послушание и постриг, и этим местом была прозорливо названа Саровская пустынь.

Обратим внимание, что это был и год кончины «старца Досифея». Напомним, что под этим именем подвизалась в святой киевской обители (на Китаевой горе и в лавре на Дальних пещерах) Досифея Киевская (в миру — Дарья Тяпкина; 1721 — 25 сентября 1776), православная святая, почитаемая в лике преподобных.

Сделаем более точный акцент: благословение, данное преп. Досифеей молодому Прохору Мошнину, впоследствии Серафиму Саровскому (в детстве сильно хворавшему и выдюжившему лишь после того, как над ним пронесли Чудотворную икону Курской Коренной Богородицы «Знамение», а в отрочестве, как помним, упавшему с колокольни строящегося храма Сергия Радонежского), следует расценивать как провиденциальный акт духовной преемственности и напутствия. Для тех, кто знаком с житиями святых отцев, в этом нет ничего удивительного, можно сказать, это «норма святоотеческой жизни», да иначе и быть-то не может. Тем не менее такие пункты узнавания всегда озаряют нас, людей земных, радостью — именно даруя ощущение земной ретрансляции Святого Духа, указывают на всеединство Православия и нерасторжимость Русского Мира, пребывающего во Христе.

Нам, группе паломников-харьковчан, привелось поклониться св. мощам батюшки Серафима в Дивееве и пройтись по Богородичной канавке на Пасху 2003 г., можно сказать, почти накануне 100-летия прославления Преподобного.

Мы застали тогда Дивеевскую обитель в состоянии деловитого праздничного приуготовления.

Любимой иконой преподобного была Богоматерь Умиление. И сейчас главными в Троицком соборе Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря являются две большие иконы - о. Серафима, находящаяся сразу за ракой со святыми мощами преподобного, и симметричная ей - Умиление.

Именно колонну у этой иконы сподобились помыть наши женщины, с радостию откликнувшиеся на просьбу сестрицы-монахини, во исполнение батюшкина завета: помогать сестрам дивеевским.

В Преображенском же храме, кое-кем изустно именуемом «памятник непослушанию» (поскольку воздвигнут не на том месте, что указывал батюшка Серафим), мы получили сухарики, освященные в котелке Батюшки, том самом, из которого он потчевал знаменитыми сухариками приходивших к нему за вспомоществованием, прося получивших делиться ими со взыскующими спасения.

О сухариках (см. на снимке) рассказывал в своих записках и протоиерей Василий Садовский: батюшка Серафим взял у него платок и стал накладывать на него «из какой-то посудины» пригоршнями сухарики, которые были так необыкновенно белы, что рассказчик «с роду таких не видывал».

«Вот, у меня, батюшка, была Царица, так вот это после гостей-то осталось», - приговаривал Преподобный.

«Личико его до того сделалось божественно и весело, что и выразить невозможно!»

Надо ли говорить, с какой радостью и мы, уже в XXI веке, хрустели серафимовыми сухариками и с какой бережливостью везли их по домам, чтобы наделить родных и близких.

Дождались и вечерней службы в Троицком соборе. Большой храм всецело заполнился богомольцами. Солнечные лучи, упавшие на иконный лик Богородицы, высветляли и нашу радость: Христос воскресе!

Я стоял у раки Преподобного, в том приделе, где преобладали женщины, высокими голосами вторившие хору. Хор Троицкого храма силен, очень красив в звучании. Сестры поют профессионально и самозабвенно.

Преп. Серафим, за «совершенное самоуглубление в истины евангельские», был однажды во время литургии удостоен даже видения Господа в окружении Небесных Сил, а в пятидесятилетнем возрасте - непостижимого восхищения (подобно Ап. Павлу и св. Андрею юродивому) на Небеса. «Не знаю, с телом или кроме тела, Бог весть, сие непостижимо, - рассказывал батюшка одному иноку. - А о той радости и сладости небесной, которую я там вкушал, сказать тебе невозможно».

По окончании службы, когда народ потянулся к целованию креста, никак не умолкал одинокий, вызвавший у меня перехват дыхания, высокий, полный, чистый и какой-то необычный женский глас, «включенный» дивным пением хора и всем высоким строем службы, общим вдохновеньем. Кто-то пел и пел, а люди шли и шли ко кресту… Я протиснулся меж людьми в поиске поющей и обнаружил ее. Это была женщина неопределенного возраста, похоже, блаженненькая, в полосато-цветном теплом платке, некоем зипуне и онучах. Прислонясь полубоком к колонне и возведя очи горе, она повторяла и повторяла самую главную пасхальную фразу, которая и есть радость нашей земной жизни и упование. «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!»

Наутро я еще раз видел эту скиталицу - сидевшей на солнечном крылечке храма Рождества Богородицы и листавшей большую старую не то тетрадь, не то книгу, извлеченную из лоскутной торбы. Я с нежностью смотрел на нее, отделенный оградой решетки, мешавшей мне подойти, да и вряд ли подошел бы; что, что нам мешает приветить человека? Такт? Условности? А ведь надо было подойти и что-то дать ей - денежку, да и конфету, что-то вкусненькое, пасхальное. Я смотрел на нее и думал: се моя сестра. (Теперь пишу эти строки, и снова - горло перехватывает, как и тогда. Кто объяснит мне - отчего?) Отчего две кратчайшие сиюминутные встречи с человеком, которого я уже никогда не увижу и который так и не увидел меня, вдруг становятся и для меня такими значимыми? Не радение ли о Господе - эти слезы мои?

После службы, около 8 часов вечера, вослед за сестрицами мы пошли по Богородичной Канавке, где при жизни преп. Серафима являлась Приснодева. Один раз в сутки, предположительно в это время, Богородица навещает Дивеево, Свой четвертый земной удел.

Канавка, хранящая «стопочки Божьей Матери», начинается сразу за Преображенским храмом (отчего-то мне думается, что его однажды разберут по камушку и переставят на место, указанное батюшкой Серафимом; велик труд, ан куда теперь деваться, лучше исправить ошибку, тем более что дело сие немалое вполне посильно).

В начале Канавки стоит Распятие.

Теперь Канавка имеет тот вид, который завещал придать ей преп. Серафим.

Три десятины земли, полученные им от помещицы Веры Андреевны Посниковой, чтобы Мельничная обитель (учрежденная по слову батюшки рядом с «главной» - исключительно для девушек) могла вести хозяйство, батюшка Серафим по указанию Царицы Небесной велел сестрам, не строя никаких изгородей, обрыть канавкой в три аршина глубиной и три аршина шириной, и землю насыпать валиком наподобие изгороди. А чтобы вал не осыпался, засадить его крыжовником. Сестры батюшку слушали, но начинать работу медлили. И перед днем Святой Троицы 1829 г. батюшка Серафим чудесным образом явился сюда ночью и сам стал копать. Дежурившая сестра увидела его копающим канавку и позвала сестер с радостью, что их посетил старец. Те бросились к отцу Серафиму за благословением и поклонились ему до земли. Поднявшись с колен, они увидели, что преподобный Серафим исчез. Только вскопанная земля да оставленная лопата с мотыжкой свидетельствовали о его посещении. Будучи очевидицами явного чуда, сестры стали с усердием рыть канавку. Батюшка Серафим их торопил, говоря, чтобы они, невзирая на погоду, рыли хоть понемножку, но каждый день. И к концу батюшкиных земных дней - в течение двух с половиной лет - Канавка была вырыта.

А мы — отправились 1 мая вдоль Канавки парами, как велено, читая «Богородице, Дево, радуйся…» Рядом с нами шла группа паломников с большими иконами, в голос певшая молитву.

Странно идти по школьному двору, по территории которого сейчас проходит Канавка, видеть слоняющихся в выходной день школьников, безучастных и даже отчасти раздраженных жителей соседних домов. Воистину - два параллельных мира. С открытыми глазами, но словно не видя святынь близ жилищ своих, ходят вокруг эти странные люди. Как можно было вырасти здесь и не проникнуться духом сих мест?

Сегодня Канавка (см. на фото) усилиями сестер и паломниц приняла надлежащий вид, очищена, восстановлена.

Идти по пути, отмеренному по дивеевской земле поясочком Богородицы, примерно восемьсот метров. Где-то посередине, у большого дерева - остановка, краткий молебен.

По окончании хода - видим второе Распятие, в точности повторяющее начальное. Меж первым и вторым Распятиями остается пятидесятиметровый участок, который остался не пройденным тогда инокинями - посему Богородичная Канавка незамкнута. Канавка сия - «до Небес», и, по слову преподобного, антихрист ее «не перескочит», то есть все, кто будет хорониться внутри территории, обнимаемой Канавкою, спасутся от козней врага. Но как нам быть с оставшимся, незаконченным, уязвимым участком?

На ночлег мы уехали в красивую березовую рощу, на малюсенькое озерко - неподалеку от Дивеева. Какая-то компания неподалеку, на противоположной стороне озерца, шумно отмечала первомай. Буйное веселье соседей никак не соответствовало нашему душевному строю. Кто-то подумал вслух: а не пора ли гулякам домой? Через непродолжительное время налетел мощный, почти ураганный порыв ветра, сильно зашатавший верхушки высоких берез. Почти мгновенно пошел дождь. Оставив большой горящий костер, соседи бросились к машине и умчались. А дождь почти сразу прекратился.

Утром 2 мая я поднялся из палатки около шести часов. За ночь в подставленные посудины изобильно набежал березовый сок.

Слушая птиц, нельзя было не вспомнить старца Зосиму, наставника Алексея Карамазова: «...На всяк день и час, на всякую минуту ходи около себя и смотри за собой, чтоб образ твой был благолепен. Вот ты прошел мимо малого ребенка, прошел злобный со скверным словом, с гневливою душой; ты и не приметил, может, ребенка-то, а он видел тебя, и образ твой неприглядный и нечестивый, может, в его беззащитном сердечке остался. Ты и не знал сего, а может быть, ты уже тем в него семя бросил дурное, и возрастет оно, пожалуй, а все потому, что ты не уберегся пред дитятей, потому что любви осмотрительной, деятельной не воспитал в себе. Братья, любовь учительница, но нужно уметь ее приобрести, ибо она трудно приобретается, дорого покупается, долгою работой и через долгий срок, ибо не на мгновение лишь случайное надо любить, а на весь срок. А случайно-то и всяк полюбить может, и злодей полюбит. Юноша, брат мой, у птичек прощения просил: оно как бы и безсмысленно, а ведь правда, ибо все как океан, все течет и соприкасается, в одном месте тронешь, в другом конце мира отдается. Пусть безумие у птичек прощения просить, но ведь и птичкам было бы легче, и ребенку, и всякому животному около тебя, если бы ты сам был благолепнее, чем ты есть теперь, хоть на одну каплю да было бы. Все как океан, говорю вам. Тогда и птичкам стал бы молиться, всецелою любовию мучимый, как бы в восторге каком, и молить, чтоб и они грех твой отпустили тебе. Восторгом же сим дорожи, как бы ни казался он людям безсмысленным».

Эти строки, написанные Федором Достоевским, весьма родственны знаменитым словам преп. Серафима Саровского, прямо таки вырастают из них, как из малой семечки могучее древо: «Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя».

…Я умылся в озерке. Было ветрено, но солнечно. Может, это невыразимое и безмолвное состояние здешней природы навеяло тогда моему спутнику впечатление, которое он сформулировал позже: «…уверен, что на ночевке в березовой роще на берегу небольшого озера у Дивеева ощущался легкий ветерок от движения накидки Богородицы».

Немало, правда?

Отче Серафиме, моли Бога о нас!

КАМУШЕК

Песенка калики

Стоит наш батюшка на камушке,

Под кровом бора — как во храмушке.

Как столп, как крест, как Спас-на-кровушке.

И «Богородицу» поет.

Стоит наш батюшка, наш дедушка,

Приходит к дедушке медведушка

Сухарика отведать, хлебушка,

В ладошку влажный нос сует.

Ай, свиристят, щебечут, цвенькают

Пичуги! И пеньки с опеньками

Обсели, а бельчата спинками

У старцевых мелькают ног.

Пусть распрострилось семя змеево,

Крепчает дело лиходеево, —

Да диво дивное, Дивеево,

Намолено среди дорог.

А с дедушкою — Божья Матинка!

И, даром что спина горбатенька,

За грешников молися, батенька,

Господень умаляя гнев.

Когда б у старца Серафимушки

За всю за Русь достало силушки

Молиться, не смыкая крылушки —

Два века словно тыщу днев!

Где веют промыслы бесовския,

Там плачут ангелы Саровския.

Но живы серафимы русския,

Покров — их до поры таит.

Повырастала снитка-травушка,

Где стынет борушка-дубравушка.

Хоть нет того на свете камушка,

Да батюшка на нем — стоит.

Паломники, прибывающие на богомолье, наверняка знают слова батюшки Серафима о дивеевских монахинях: "Кто заступится за них и поможет, изольется на того велия милость Божия". И уж конечно, любой православный слышал: "Послушание превыше поста и молитвы! И не только не отказываться, но - бегом бежать нужно на него!"

Мы выехали в ночь и к утру были уже в Дивеево. Оставили машину на стоянке, а сами поспешили в Троицкий храм - приложиться к мощам прп.Серафима. Народу было очень много. Внутренние двери были закрыты, и мы, стоя на верхних ступенях лестницы, стали ждать. Тут раздался голос монахини, которая, ни к кому конкретно не обращаясь, сказала: "Братия, кто во славу Божию хочет потрудиться на Богородичной канавке?" "Конечно, потрудиться для Бога можно, - малодушно подумал я, - но у нас так мало времени и так много дел: нужно исповедаться, причаститься, побывать на источниках, сфотографироваться, набрать воды, освященного маслица, взять батюшкиных сухариков, искупаться…"

Далее произошли события, которые научили меня лучше понимать то место в житии прп.Марии Египетской, где неведомая сила не пускала ее во храм. Слушая Великим постом в храме житие пустынницы или читая его дома, я считал, что неведомая сила, не пускавшая ее во храм, - это литературное иносказание, показывающее духовное внутреннее борение грешницы. Теперь я понял: это была не метафора, а реальность…

Приложившись к мощам прп.Серафима, я пошел на исповедь к священнику. Вот, кажется, уже моя очередь подходит, но в последнюю минуту то бабулька немощная пройдет вперед меня, то монахиня, то отрока болящего в коляске подвезут. Какая-то сила отпихивает меня от священника. Очередь исповедников движется вперед, а я - назад. Ранняя литургия закончилась. Не беда. Я пошел на позднюю. Очередь идет, а я топчусь на месте. Так и не смог подойти к священнику на исповедь. Дождался вечерни. Исповедаться опять не удалось - богомольцы, прибывающие огромными автобусами, действуют четко и слаженно - чужаков оттирают назад крепкими плечами и острыми локтями. День завершился крестным ходом по Богородичной канавке с четками. "Здесь тебе и Иерусалим, и Афон, и Киев!" - говорил батюшка Серафим.

И на вторые сутки мне также не удалось исповедаться. К исходу дня мое безпокойство достигло известных пределов, и я, в разговоре с матушкой Зинаидой, которая размещала нас в гостинице, пожаловался, что за два дня пребывания в Дивеево так и не причастился, а завтра нужно уезжать. Матушка внимательно на меня посмотрела и сказала: "Помолимся. Завтра причастишься". Я же, маловерный, остался недоволен таким ответом, не слишком полагаясь на силу молитвы. Вот если бы за руку подвела!

Настал третий день моего пребывания в монастыре. Утром на ранней литургии я стоял среди паломников, как фарисей среди мытарей, и ждал начала исповеди, не очень-то рассчитывая на успех. Однако результат превзошел самые смелые мои ожидания: отпустив двух или трех исповедовавшихся, батюшка внимательно оглядел всех и, словно натолкнувшись взглядом на меня, поманил к себе пальцем. Не веря себе, я несколько раз так же жестом переспросил священника: "Точно ли я?" Покрыв меня епитрахилью, батюшка долго наставлял на путь спасения, прижигая мои язвы огненными глаголами. Первый раз в жизни я так глубоко, со слезами, исповедовался. Наконец, батюшка отпустил мне грехи, благословил и поцеловал в щеку со словами: "Помочь тебе возможно. Молись". Отойдя в сторонку и оказавшись почти напротив иконы Божией Матери "Умиление", я долго не мог прийти в себя, стыдясь своих слез. Именно тогда я многое понял и, как принято говорить, прозрел… Понял, зачем мы молимся Богородице: "Струю давай мне слезам, Пречистая, души моея скверну очищающе".

Из храма я выходил другим человеком. Хотелось любить и обнимать весь мир. И когда монахиня на выходе остановила меня и попросила перенести иконы и стопки книг наверх, радости моей не было предела - я бегом, будто обретя крылья, принялся таскать поклажу. Монахини заметили мое рвение и дали мне награду - сухарики, освященные в чугунке батюшки Серафима.