Схиархимандрит Иоанникий из Чихачево. Схиархимандрит иоанникий наставления - бесценный дар Некоторые духовные лица, имевшие тесные связи с Оптиной пустынью
Отец современного иночества: воспоминания современников о святителе Игнатии Ставропольском. – М. : [б. и.], 1996
ОТЕЦ СОВРЕМЕННОГО ИНОЧЕСТВА
(Воспоминания современников о святителе Игнатии Ставропольском)
Предисловие
Из воспоминаний архимандрита Игнатия (Малышева) первого келейника епископа Игнатия Брянчанинова
Протоиерей Михаил Путинцев Черта из жизни святителя Игнатия Брянчанинова
Из повествований Татианы Борисовны Потемкиной о современных ей подвижниках христианского благочестия
Из письма настоятеля Череменецкого монастыря о. игумена Антония (Бочкова)
Два видения. Из записок схимонаха Михаила (Чихачева)
ПРЕДИСЛОВИЕ
Говорящий слово Божие и слушающий слово Божие пользуются вместе, а приносит пользу - Бог. Он соединяет здесь, на земле, в юдоли скорбей и плача человеков в единомыслие Своим всесвятым, всесильным словом. Он вселяет единомысленных по окончании земного странствования в дом вечный, где духовный праздник никогда не умолкает, - писал святитель Игнатий, епископ Ставропольский и Кавказский.
Ныне он причислен к лику святых; многочисленные почитатели его имеют утешение обратиться к нему в молитве. Суд Божий прославил пред людьми того, кто был так гоним и поносим ими при жизни. Говорят, что святой после смерти рождается, а прославляется после смерти своих современников. Публикуемые здесь воспоминания - дань памяти святителю, столь много сделавшему для монашества последних времен. Его творения - бесценное приношение современному монашеству. Каждая строчка их написана тростью креста и чернилами сердца. Старец Варсонофий Оптинский говорил, что тот, кто не ознакомится с творениями еп. Игнатия, не может понять современное монашество, его дух и направление.
Величайшая заслуга свт. Игнатия в том, что он разъяснил творения древних Святых Отцов-аскетов применительно к нашему времени. Сам святитель так писал в Предисловии к пятому тому своих сочинений: Здесь указаны изменения не в сущности, а в обстановке, имеющей на сущность существенное влияние; здесь указано, каким образом должно пользоваться писаниями древних и применять их к современности, избегая того ложного положения с его последствиями, в которое поставляется всякий не понявший и не приметивший необходимости применения.
Книги свт. Игнатия являются азбукой для любого человека, желающего вступить на путь борьбы со страстями. Протоиерей Петр Гнедич, профессор МДА, большой почитатель еп. Игнатия, говорил, что творения святителя облегчают современным читателям понимание "Добротолюбия" и других аскетических творений. "Другими словами, для правильного понимания творений Святых Отцов нужно первоначально прочитать сочинения епископа Игнатия", - пишет игум. Марк (Лозинский). Архиепископ Костромской Платон с благодарностью писал еп. Игнатию, что слышит в его сочинениях "звуки святоотеческой гармонии" и наслаждается "духом древних Отцов".
Творения святителя - Богодохновенное переложение учения Святых Отцов древности для сынов нашего века, лишенных правильных духовных понятий. Причина этого лишения - оскудение духоносных Отцов. Это оскудение могло бы быть отчасти восполнено писаниями святых людей, но эти писания в основном понимаются неправильно, приблизительно, толкуются искаженно, превратно. Современное монашество привыкло более руководствоваться не духоносными учениями Святых Отцов, а "преданиями" дерзающих называть себя великим именем старцев. Сказал Господь Иисус об этих преданиях: Всуе же чтут Мя, учаще учением, заповедем человеческим. Оставльше бо заповедь Божию, держите предания человеческая (Мк. 7, 13); преступающе слово Божие преданием вашим, еже предаете (Мк. 7, 13).
Святоотеческие писания сокровенны в своей глубине, таинственны, покрыты сенью, подобной облаку, которым покрыл Господь скрижали Завета от народа израильского на горе Синайской. Причина непонимания - наше падение, душевный, лжеименный разум: Духовный же востязует убо вся, а сам той ни от единаго востязуется. (1 Кор. 2; 15). Книги свт. Игнатия приводят нас на путь правильного понимания святоотеческих писаний. В то время, когда духоносных путеводителей нет, или они крайне редки, мы дерзнем сказать, что книги святого Игнатия для многих становятся единственным путеводителем.
Святитель Игнатий с болью пишет об угасании того, что должно бы являться цветом христианства, светильником миру- православного монашества. С его угасанием связывает святой и упадок всего христианства в целом. Он раскрывает причины угасания монашества, нелицеприятно обличает недостатки монастырей и монашествующих своего времени. Цель обличения - уврачевать, исправить недостатки. Единственно верный путь к исправлению - покаяние, возвращение к заповедям святых учителей христианства.
Значение писаний свт. Игнатия для нашего времени раскрыто в замечательном видении, бывшем одной инокине, нашей современнице. Вот ее рассказ:
"Уже в пожилом возрасте я пришла к вере, стала ходить в храм. Однажды мне попалась книжечка "Беседа преп. Серафима с Мотовиловым о цели христианской жизни". Там говорилось, что нужно подвизаться в совершении тех добродетелей, которые приносят благодать Святого Духа: если более благодати Божией дает молитва и бдение, то нужно бдеть и молиться, если много дает Духа Божия пост, надо поститься, если милостыня - творить милостыню. Я задумалась о том, какое же мое дело, что нужно делать, чтобы спастись. Стала молиться, чтобы Господь вразумил. Является мысль: нужно читать книги, написанные святыми людьми.
Тогда я снова стала молиться, чтобы Господь открыл, какие именно книги нужно читать. Незадолго до этого одна из знакомых дала мне почитать книгу писем святителя Игнатия Брянчанинова. И вот появляется желание прочитать именно эту книгу. Я взяла ее и читала всю ночь: настолько оказалось близко душе все, что было там написано. Это было накануне воскресного дня, и, собираясь пойти на раннюю Литургию, в 5 часов утра я решила немного отдохнуть. Чтобы не проспать, не легла, а задремала в кресле. И тут, не знаю, во сне или наяву, я увидела следующее:
Большая старинная толстая книга в кожаном переплете с застежками раскрылась передо мной. На чистых, глянцевой белизны листах книги появились чудной красоты драгоценности: золотые кольца, серьги с драгоценными камнями. Особенно привлекло мое внимание ажурной работы золотое яичко: внутри него было другое яичко, еще более чудное. Все эти драгоценности были удивительно сделаны, и я подумала, что никакая человеческая рука не могла их создать.
Затем я задумалась о смысле видения и стала постепенно догадываться, что оно как-то связано с тем, что я читала в книгах святителя Игнатия. Тогда я спросила: "Господи, таковы творения епископа Игнатия?" И тут же как бы услышала в сердце ответ: "Да, таковы его книги, читай - и спасешься!"
После этого я нашла возможность достать все книги свт. Игнатия, прочитала их, была на Толге для поклонения его святым мощам. Постепенно созрело желание монашества, я приняла иноческий постриг. Чувствую водительство свт. Игнатия во всей моей жизни". (Записано иеромон. Сергием (Рыбко) в Оптиной пустыни в 1991 г.).
В одном из своих писем свт. Игнатий говорил, что все читающие его творения входят как бы в духовное общение между собой и становятся единой семьей. Пускай эта книга будет даром тем, кому дорог святитель Игнатий, так много трудившийся в проповеди евангельской любви к ближнему.
Святителю отче Игнатие,
моли Бога о нас!
Из воспоминаний архимандрита Игнатия (Малышева),
первого келейника епископа Игнатия Брянчанинова*
Архимандрит Игнатий Брянчанинов умел любить чад своих духовных, но умел и учить их; много пострадал он за них, много вынес на своих плечах клеветы и порицаний. Архимандрит Игнатий душу свою полагал за учеников своих: он прощал всякую немощь - лишь бы человек сознал ее с покаянием; но ненавидел лукавство и фарисейство; гордость и тщеславие обличал и искоренял ежедневно. Каких, бывало, унизительных качеств не навяжет старец своему послушнику и заставит говорить: я ленивый, нерадивый, гордый, самолюбивый, нетерпеливый, малодушный и проч., и непременно заставит все сие сознать в себе и за все просить прощения.
В особенности доставалось много подобных испытаний келейнику его Игнатию, известному под названием "Маленького", проходившему различные послушания, и между прочими послушание свечника. Эта должность в летнее время требовала безвыходного пребывания в церкви: свечник увольнялся только чтобы пообедать или напиться чаю, который первое время братия собиралась пить в келье настоятеля. Игнатий обыкновенно приходил, когда все уже отопьют, и в чайнике оказывался не чай, а, как они выражались, "ай".
И такого-то чаю Маленький Игнатий нальет себе чашку, а в эту минуту, случалось, войдет архимандрит, возьмет его за ворот и гонит в шею из комнаты вон, приговаривая: "Ах ты окаянный, сластолюбец! Разве ты за тем пришел в монастырь, чтобы чай пить? Вон пошел". И идет послушник на свое место к свечному ящику. Товарищ его, о. Феофан Комаровский, впоследствии бывший архимандритом Соловецкого монастыря, бывало, спросит: "Что, родименький, напился чаю?" "Напился", - ответит Игнатий.
В таком роде уроки бывали ежедневно, особенно первое время, когда о. архимандрит был еще помоложе и поздоровее. Но он учил и воспитывал каждого ученика по его силам и способностям, не щадя своих сил, не жалея времени, и, если его ученикам бывало нелегко принимать его учения и усваивать себе его правила, то и ему не мало трудов стоило каждого отдельно воспитать, внушить любовь к урокам и возводить в духовное состояние.
В то время был в монастыре другой Игнатий-наместник, которого называли "Молодой": видный по лицу и росту, на все способный, распорядительный, неутомимой деятельности, любимец многих. Нельзя было и самому ему не сознавать своих достоинств, тем более, что он был крестьянского происхождения.
Однажды приходит к нему родной брат, деревенский мужичок, в сером кафтане; самолюбивому наместнику стыдно стало принять такого брата: он отказался от него и выслал вон. Мужичок передал свою скорбь некоторым из братии; это дошло до архимандрита. Тот немедленно приказал привести мужичка к себе; принял его в гостиной, обласкал, посадил, велел подать чаю и в то же время послал за наместником. Когда он вошел, архимандрит, обращаясь к нему, сказал: "Вот, батенька, к тебе братец пришел, поздоровайся с ним и садись чай пить. Он обедает у меня, приходи и ты с нами обедать". Отец архимандрит накормил, напоил мужичка и наградил еще на дорогу, а потом сделал назидание своему красивому наместнику.
Система воспитания новоначальных у настоятеля была такова: он приучал их быть откровенными с ним, не только в делах, но и в помыслах. Такая откровенность и близость отношений не допускала учеников до грубых погрешностей: как-то было стыдно и жалко оскорбить своего отца и благодетеля, который старался не стеснять их и не воспрещал веселости в обращении между собой, даже в его присутствии.
Архимандрит Игнатий ненавидел несогласия и ссоры: если случалось кому поссориться, он немедленно призывал их к себе и мирил, чтобы не оставалось неприязни до другого дня. Простой старец по имени Антоний так усвоил себе это правило, что, бывало, вечером, ходит всюду, ищет брата, с которым размолвился, и всех спрашивает: "Не видал ли такого-то?" И на вопрос: "На что тебе его?" - отвечает: "Да видишь ли, голова, давеча с ним поразмолвил, а отец говорит: солнце да не зайдет во гневе вашем; надо прощенья попросить". И непременно отыщет брата и исполнит свое благое намерение. Этот старец готовился к пострижению и, во время сенокоса, сушил сено вместе с рабочими. Архимандрит пришел на сенокос и сказал: "Бог помощь", - и, обращаясь к Антонию, спросил: "Что ты тут делаешь?" Старец по простоте отвечал: "Тружусь, как преподобный Сергий". "А я тебе припомню, как трудился преподобный Сергий", - отвечал настоятель.
Когда Антоний принял пострижение, то пришел к настоятелю просить монашеского правила, какое благословит ему держать. "А помнишь, что ты сказал мне на сенокосе, - говорит настоятель, - что ты трудишься, как преподобный Сергий? Преподобный Сергий клал по тысяче поклонов в сутки, клади и ты". - "Ой, батюшка, не могу, стар". - "Ну так смирись, клади двенадцать поклонов". Антоний упал к ногам настоятеля и говорит: "Батюшка, мало, благослови класть триста". - "Много, старец, не выдержишь". - "Нет, благослови: Бог поможет за твои молитвы". И исполнял старец это правило до самой смерти.
Отец Антоний жил подле кухни и, по старости лет, не ходил на братскую трапезу, но кушал в своей келье. За три дня до смерти, во время трапезы, пришел Антоний на братскую трапезу и поклонился всей братии. Некоторые улыбнулись и шутя сказали: "Отец Антоний пришел прощаться". Старец прошел к Павлу Петровичу Яковлеву, который жил подле трапезы, дает ему пять рублей и говорит: "Вот, голова, у меня племяш, солдатик в походе; будет жив, придет, так отдай ему". - "Сам отдай, старец", - отвечал Яковлев. "Не ровен час, голова, сам-то, может, и не отдашь". Антоний удалился в свою келью, лег и на третий день скончался кончиною праведника.
При мудром руководстве настоятеля много было поучительных случаев, из коих приводятся здесь некоторые. Под покровительством преподобного Сергия, в продолжение пятнадцати лет не было ни одного смертного случая в Сергиевой пустыни. Первым скончался иеромонах Владимир во время управления архимандрита Игнатия. Долго страдал инок Владимир водяною болезнью, и настоятель, имея обычай навещать болящих, чтобы приготовить их к кончине, навестил и о. Владимира, который лежал уже на одре смертном: "Не хочешь ли принять схиму?" - спросил настоятель. "Какой я схимник", - смиренно отвечал умирающий, считая себя недостойным такой милости. Вскоре скончался страдалец, и кончина его ознаменовалась утешительными видениями, составляющими домашнюю тайну Сергиевой обители. Архимандрит Игнатий, оказывая любовь и сострадание к болящим по телу, еще более оказывал милости и снисхождения к немощам душевным. Некто Платон Яновский, бывший придворный малолетний певчий, пришел в монастырь, и вскоре открылся у него прекрасный голос-баритон; певец не уступал знаменитым итальянцам и прожил несколько лет в обители в качестве послушника. В это время фельдмаршал князь Барятинский пожелал устроить у себя на Кавказе хор певчих и обратился в придворную капеллу с требованием способного человека для занятия должности регента. Капелла указала на Яновского. Яновскому предложены были значительный оклад и блестящая карьера в будущем.
Яновский, пробыв несколько лет на Кавказе, вполне удовлетворил желанию князя и возвратился обратно в монастырь. Проживши несколько лет в другом обществе, вернулся Платон, да не он: с новыми навыками и немощами. Архимандрит подумал: что делать? Взят он ребенком от отца-священника, теперь - круглый сирота, и, по свойственному ему милосердию, оставил Платона у себя. Яновский был весьма признателен настоятелю за такую милость; даже, в минуты своих слабостей, с плачем падал ему в ноги и целовал его руки. Отеческим обращением о. архимандрита сохранен от явной гибели человек. Яновский прожил до смерти в монастыре и, кроме немощи, от которой сознательно страдал, был кроткий, смиренный и истинный христианин, чему служит доказательством предсмертное письмо его ко второму настоятелю Игнатию.
Еще подобный сему пример представляет бывший Нижегородский протодиакон Василий Петрович Малев. Это был человек способный, разумный, но подверженный той же немощи. Он сам о себе говаривал: "Несчастный я человек: был молод, талантлив, - бывало, купцы и помещики на руках носили, угощали, угощали Василия Петровича, кровь перепортили; вот и доживай свой век, да страдай, Василий Петрович".
Это была личность такая солидная и разумная, что совестно бывало и вспомнить об его слабости. Однажды, по немощи, был он заперт в своей кельи, когда поправился, говорит приставнику: "Поди к архимандриту и скажи, что мне нужно поговорить с ним". Архимандрит благословил придти. Малев входит к настоятелю и, чинно помолившись пред св. иконами, говорит: "Вот что, батюшка, вам известна моя немощь и скверное житие мое; но я и в таком положении имею обычай ежедневно пред образом преподобного Сергия, который находится у меня в келье, читать акафист. Вот, на этих днях стою я пред иконой преподобного Сергия и читаю, а образ как бы говорит мне: "Поди к твоему настоятелю и скажи ему, чтобы он тебя высек". Так, батюшка, как же благословите, публично или наедине?" - "Вот видишь, Василий Петрович, - сказал настоятель, - преподобный Сергий сам о тебе заботится. Я нахожу, что лучше наказать публично, чтобы другие имели осторожность". - "Как благословите, батюшка, так и исполните", - спокойно отвечал кающийся. Конечно, это не было исполнено.
Были и другого рода болящие, которых архим. Игнатий не оставлял без внимания. Поступил в монастырь молодой человек, сенатский чиновник, Иван Мызников, впоследствии иеромонах и казначей Сергиевской пустыни. Человек весьма хороший и строгой жизни, но, вероятно, по ревности, без руководства, самочинно привел себя в странное состояние духа, близкое к прелести. Отец архимандрит, как опытный руководитель, заметив в нем неправильное настроение, приказал ежедневно приходить к нему. Мудрый наставник, желая разбить в послушнике некоторое мнение о себе и ипохондрическое расположение духа, называл его "веселеньким" и употреблял разные меры, как словесные, так и практические, с прямою целью довести его до детского смирения, уничтожить самомнение и начало губительной прелести. Это продолжалось года три или четыре; и наконец удалось архимандриту, так сказать, вынянчить человека: Мызников пришел в нормальное положение и был полезен для обители.
Другой послушник, Николай, заболел тяжкою болезнью и до того высох, что ему казалось, будто желудок его прирос к спинной кости. Больной имел обычай открывать помыслы настоятелю, который поместил его близ себя, чтобы наблюдать за ним поближе. Когда Николай стал поправляться, ему стали приходить помыслы о самоубийстве, к нему приставлен был человек, и в келье все опасное было прибрано. Но он усмотрел как-то гвоздь над дверью, и помысл стал говорить ему сделать тесемку из простыни и удавиться на этом гвозде. Но обычное откровение помыслов спасло его и на этот раз, он сейчас же исповедал преступное намерение своему старцу и тем сохранил жизнь свою.
Когда он значительно стал поправляться, о. архимандрит начал несколько развлекать его, однажды дал ему бумагу и велел отнести в канцелярию, но нигде не останавливаться, а скорее возвращаться обратно. Николай пошел и пропал. Настоятель послал за ним: в канцелярии его не оказалось; послали верхового по дорогам и к морю, и около монастырских прудов отыскивать его, но Николай нигде не находился. Архимандрит стал на молитву... Через два часа приходит к нему сам больной. "Где ты был?" - спрашивает его настоятель. "На колокольне", - отвечает больной. "Зачем же ты туда ходил?" - "Помысл сказал мне: иди на колокольню и соскочи оттуда". - "Отчего же ты не соскочил?" - "Я долго думал, а другой помысл говорил мне: как же ты соскочишь без благословения батюшки? Я думал, думал, да и сошел с колокольни".
На прием светских лиц архимандрит был не ровен; редким удавалось понять его. Иногда он, как юродивый, бывало, раскричится, а иногда молчит, слова не дождешься, посетители не знают, как и уйти из гостиной. А зато, как разговорится, то слушал бы его не отходя несколько суток. Маленький Игнатий всегда торчал при нем и часто, по сыновней любви, делал ему замечания: "Зачем, батюшка, сказали то, или это? Вот и будут делать об Вас ложные заключения". А он, бывало, махнет рукой, говоря: "Я не светский человек, не умею рассчитывать", - пойдет к себе в кабинет и ляжет в угол, прибавив: "Вот мое место".
И здесь-то он был истинный аскет, не отошел бы от него: речи его, как гусли, сладкозвучно услаждали ум и сердце. "Видел я, - свидетельствует Маленький Игнатий, - двух человеков: нашего батюшку и пустынного старца Исайю Никифоровского; видел их вместе, видел и порознь, и благодарю Бога, что сподобил Он меня видеть святых людей."
Еще говорит о. Игнатий Маленький, что в продолжение двадцати четырех лет он не помнит случая, чтобы о. архимандрит отказал в приеме братии: дверь его для всех была открыта, и он любил, чтобы приходили к нему. Отец Игнатий припоминает, как он в новоначалии надоедал своему старцу ежеминутным испрашиванием благословения, имея обычай не приступать без этого ни к какому делу. Бывало, в пятом часу утра послушник будит своего настоятеля, чтобы получить благословение идти к утрени, и о. архимандрит никогда не прекращал такого порядка и не отягощался им.
Ему не нравилось, когда кто-либо из братии уклонялся от него или боялся его. Все ближайшие ученики всегда находились около него, как пчелы около матки. Он приучал их к чтению Св. Писания, часто приглашал к себе и заставлял читать, как бы нужное для него самого, и усматривал, кто как читает, с какою верою и любовью к слову Божию. Келейников своих он заставлял читать каждый день утреннее и вечернее правило. Многие из них ежедневно вечером приходили исповедовать грехи свои, не оставляя до другого дня никакого греховного помысла, и получали разрешительную молитву. Вследствие чего они были веселы и легки, как на крыльях летали. Старец не любил уныния и, если замечал в ком уныние, спрашивал причину и разбивал словом утешения, прибавляя: "Уныние не от Бога, исповедуй грех и будь весел".
Были и такие в числе братства, которые никак не могли привиться к своему отцу, и это большею частью те, которые получили начальное воспитание в других монастырях; они-то и составляли противную партию, не желая жить по правилам отеческим, и враждовали против тех, которые ходили на исповедь и откровение помыслов. В последующее время много пострадал за это от противной партии старец схимонах Макарий, к которому также новоначальные ходили на исповедь и откровение, между тем как сказано у Аввы Дорофея, что все живущие без назидания падают, как листвие, и погибают. Авва Исайя говорит: "Каждый помысл, производящий в тебе брань, открывай наставнику твоему и облегчится брань твоя. Из-за стыда не позволь себе скрыть ни одного такого помысла, потому что демоны находят себе место только в том человеке, который утаивает свои помыслы, как благие, так и лукавые" (гл. 163). Ученики о. архимандрита Игнатия, в союзе любви между собою, ревновали о деле Божием: бывало, кто из богомольцев попросит отслужить молебен или панихиду, все стремятся без очереди исполнить, как можно лучше, так что сами монашествующие, проходя мимо, остановятся и слушают с наслаждением. Есть и ныне подобные сыны обители, иначе и не мог бы удержаться чин священно служения в порядке.
Архимандрит Игнатий был широкой, возвышенной натуры, пылкий, восприимчивый, всему хорошему радовался, как младенец, и эта радость обыкновенно выражалась быстрым хождением, почти беганьем по залу и потиранием затылка. Когда в это время входили ученики, он не замечал их, продолжая бегать и непритворно радоваться. В таких же формах выражались у него и скорби, с тою разницею, что тогда потирал он не затылок, а лоб. Ученики в это время не смели входить, а смотрели в дверные щелки.
Много приходилось о. архимандриту переносить оскорблений, тогда как сам он был необыкновенно добр и благожелателен к ближним. Он глубоко сочувствовал всякому доброму делу, а его грубо, невежественно оскорбляли, кто несправедливыми притязаниями по службе, кто дерзкими и лживыми порицаниями, - и все это делалось по бесовской зависти, незаслуженно. Тогда, взволнованный скорбию, он обвинял антихриста и его сотрудников; но вскоре успокаивался и, если оскорбление было велико, то удалялся в спальню, спускал густые занавеси на окнах, делал из кельи темницу и запирался на неделю и на две, объявляя себя больным.
В такое время никто не входил к нему, он предавался молитве и плачу, до тех пор, пока не придет благодатное посещение свыше и не осенит его неизреченною радостию. По выражению его, не только душа, но и тело, и кости принимали участие в этой радости, по словам Спасителя нашего: Царствие Небесное внутри вас есть (Лк. 17; 21). Истинен глагол Господень! Человек, находясь в таком состоянии, иного блаженства и представить себе не может. Обычно небесному царству приходить после тяжкой скорби: многими скорбями подобает войти в царство небесное (Деян. 14; 22). Вот тогда-то и совершалось преображение из врагов во Ангелов светлых; об этом он сам выражается в своем "Плаче": "Я встречал врагов, ищущих головы моей, как Ангелов светлых".
В таком настроении духа архимандрит Игнатий занимался сочинением своих поучений. После долгого затвора всегда являлись на столе поучительные его творения, и сам он выходил из своей темницы со светлым, необыкновенно радостным лицом. Он не скрывал своих творений от учеников: всегда, бывало, прочитает, не из тщеславия, а как будто для проверки. Весьма редкие понимали высокие душевные качества архимандрита: кроткий сердцем, простой, безмерно милостивый и любвеобильный, бывало, вспылит на минуту и гасит эту вспышку слезами покаяния.
Архимандрит Игнатий был замечательно нестяжателен и несребролюбив; бывало, казначей принесет ему жалованье или долю по разделу братской кружки, - он и в руки не возьмет, и даже не сосчитает, а скажет казначею: "Положи, батенька, в налойчик", - и из этого налойчика брали келейники и расходовали по его распоряжению. Стол его был неприхотлив, он употреблял более растительную пищу и какие-либо кашицы, и то весьма умеренно, тогда как на вид он не представлял из себя постника или больного. Полный, румяный, он казался пользующимся совершенным здоровьем и, по мнению многих, изнеженным, а в сущности был изможден болезнями.
В зимнее время он почти никуда не выходил; в кельях устроены были тройные рамы, в небольшой гостиной стояли две печи, так что здоровому человеку невыносимо было сидеть в ней, а он входил в эту гостиную в рясе, ваточном подряснике и в катанках на ногах. Келейники часто надоедали ему советами держать температуру попрохладнее, уверяя, что будет для него здоровее. Старец покорится, бывало, своим попечительным чадам и непременно простудится: "Ну вот, послушал вас и простудился, болен. Тело мое, истомленное болезнями, требует большего тепла". Уйдет и затворится в своей теплице - в спальне.
Келейная его одежда была также незатейлива: мухояровый подрясник, не застегнутый на груди, на ногах катанки. Так и видишь его: ходит, бывало, по келье и потирает затылок или пишет у стола, или лежит в углу и читает книгу; вот постоянные занятия подвижника. Всегда приветливый, ласковый, в особенности со своими любимыми келейниками; он иногда шутил с ними и давал наименования каждому по его способностям.
В последнее время пребывания о. архимандрита Игнатия в Сергиевой пустыни началась перестройка зимней Сергиевской церкви. Хотя пространная церковь была необходима, но он неохотно принимался за новую постройку, опасаясь войти в новые долги, потому что и старые его тяготили. Настоятель поручил своему первому келейнику, Маленькому Игнатию, всю заботу по постройке, как приобретение средств, так и заготовку материалов и самую постройку, и все совершилось во славу Божию, без особенных затруднений, за молитвы старца. Храм преподобного Сергия был окончен и освящен уже по отъезде Преосвященного Игнатия на епархию.1
Два замечательных случая были при освящении этой церкви, которое было совершено 20 сентября 1858 года Преосвященным митрополитом Григорием. Когда началось священнослужение, все окна и двери были заперты, вдруг неизвестно откуда влетел голубь и сел на иконостас над царскими вратами и просидел все время освящения и Литургию, не слетая с места; когда и как он улетел, никто не мог заметить.
Второй случай: Высокопреосвященнейшему митрополиту не понравились Царские врата нового храма, весьма ценные, с изображением двенадцати апостолов. По мнению митрополита, следовало изобразить Благовещение и четырех Евангелистов, и он приказал настоятелю, преемнику Преосвященного Игнатия, непременно выставить их и сделать другие. Настоятель, затрудняясь исполнить волю архипастыря, за неимением средств, просил позволения окончить врата, для которых заказаны были серебряные ризы на апостолов; но митрополит не соглашался. Архимандрит томился недоумением и молчал, не сообщая об этом никому из братии во избежание пересудов.
В том же году в декабре митрополит Григорий был опять в Сергиевой пустыни по случаю погребения статс-дамы Мятлевой, и подтвердил свою волю настоятелю, чтобы тот переменил Царские врата. В ту же зиму скончался архипастырь, и настоятель еще более мучился совестью, что не мог исполнить его приказания, и врата стояли неоконченными.
В сороковой день после кончины митрополита приходит к настоятелю родной брат его, проживавший в Сергиевой пустыне, ризничий иеромонах Платон и говорит, что видел во сне митрополита Григория. "Владыка сидел посреди церкви на амвоне, - говорил о. Платон, - а я выходил из алтаря и нес мешок с хлебцами; митрополит подозвал меня к себе и сказал: "Раздайте эти хлебы на помин души моей, а ты скажи своему брату, пускай окончит Царские врата". Удивленный и обрадованный настоятель возблагодарил Бога, что покойный Владыка развязал его совесть, и тут же рассказал о своем затруднении брату, предварительно ничего не знавшему. Царские врата немедленно были окончены.
Архимандрит Игнатий (Брянчанинов) прибыл в Сергиеву пустынь 5 января 1834 г. Вместе с ним прибыл только что принятый в келейники двадцатидвухлетний юноша Иоанн Малышев, который через двадцать четыре года сделался его преемником по настоятельству в Сергиевой пустыни.
Троице-Сергиева пустынь - первоклассный мужской монастырь на берегу Финского залива близ Стрельны - была основана в 1732 году архимандритом Варлаамом (Высоцким), настоятелем Московской Троице-Сергиевой Лавры, духовником императрицы Анны Иоанновны, которая в 1732 г. подарила ему свою Приморскую мызу. Здесь архимандрит Варлаам разместил первую деревянную церковь во имя преп. Сергия Радонежского, которая была перенесена сюда из Санкт-Петербурга.
Основатель монастыря архимандрит Варлаам умер в июле 1737 года и был погребен в основанной им обители. В 1756 г. в центре монастыря был заложен каменный пятиглавый соборный храм во имя Святой Троицы по проекту архитектора П.А. Трезини. Строительство продолжалось в течение семи лет, до 1763 года. В 1764 г. монастырь из ведения Троице-Сергиевой Лавры перешел в управление Санкт-Петербургского епархиального ведомства. Постепенно он вырос, увеличилось число братии. К началу XX века на землях, отведенных монастырю, было построено семь отдельных каменных храмов с одиннадцатью престолами и четыре каменных часовни.
Своим процветанием монастырь был обязан мудрому руководству его настоятеля архимандрита Игнатия (Брянчанинова) и щедрым пожертвованиям представителей виднейших титулованных родов России: графов Зубовых, графов Кушелевых, князей Голицыных, Кочубеев и Юсуповых, а также потомков знаменитого богача и мецената Саввы Яковлева.
Улучшение материального благосостояния обители позволило о. Игнатию в 1839 году открыть в Троице-Сергиевой пустыни начальную школу для детей штатных служащих и окрестных поселян. Архимандрит Игнатий постоянно наблюдал за успешностью преподавания в ней как богословских, так и светских наук. 25 июня 1850 года он сообщал в I экспедицию Санкт-Петербургской Духовной Консистории: "...Означенные в тех ведомостях 24 ученика обучались, с успехами хорошими: чтению церковной и гражданской печати, чистописанию, отчасти краткой российской грамматике, первой части арифметики, краткому катехизису и краткой Священной Истории. Преподаватель сих предметов, состоящий в должности братского духовника Сергиевой пустыни иеромонах Аполлинарий, исполнял обязанность наставника, при назидальном поведении, с постоянным усердием, ревностно и пользою".
Троице-Сергиева пустынь была закрыта и разграблена уже в годы гражданской войны. В 1921 году ее настоятель игумен Сергий был расстрелян, монахи большей частью разогнаны, некоторые из них арестованы и сосланы в Соловецкий концентрационный лагерь. Последние тринадцать монахов жили в пустыни до ноября 1931 г. К этому времени в монастыре уже давно (с 1919 г.) размещалась детская трудколония. Происходили как планомерные, так и разбойные вскрытия и разграбления могил на кладбище пустыни. Сами здания храмов монастыря некоторое время оставались целыми и не подвергались значительным разрушениям. 14 сентября 1930 года президиум Леноблисполкома передал три из них "в пользование" школе ВОХР под клуб, библиотеку и т.п.
Окончательное разграбление и снос храмов начались после размещения на территории монастыря в середине 1930-х гг. Школы переподготовки начсостава военизированной охраны промышленности ВСНХ СССР имени Куйбышева.
Снос храмов был прерван Великой Отечественной войной; в сентябре 1941 - январе 1944 гг. вблизи Стрельны проходила линия обороны города.
Варварское разрушение храмов монастыря завершилось уже после войны, в начале 1960-х гг., когда территория бывшей обители была передана средней специальной школе милиции Ленинграда. В эти годы были полностью или почти полностью разрушены все наиболее значительные храмы монастыря, в том числе и те, которые в первые послевоенные годы предполагалось реставрировать (для некоторых зданий были даже подготовлены проекты реставрационных работ).
Были снесены замечательные по красоте соборы Святой Троицы и Воскресения Христова вместе с нижним храмом Архангела Михаила (собор строился по совместному проекту архим. Игнатия (Малышева) и архитектора А.А. Парланда), "Кочубеевская" церковь Покрова Пресвятой Богородицы, часовня Рудненской иконы Божией Матери, где находилась чудотворная Рудненская икона, и часовня Тихвинской иконы Божией Матери, где был похоронен схимон. Михаил (Чихачев); существенно повреждены и частично перестроены церкви преп. Сергия Радонежского, "Зубовская" церковь св. мч. Валериана при инвалидном доме, "Кушелевская" церковь свт. Григория Богослова (одно из лучших творений А. И. Штакеншнейдера) и "Шишмаревская" надвратная церковь св. Саввы Стратилата. Часовни во имя Покрова Пресвятой Богородицы и Спаса Нерукотворного Образа сохранились в полуразрушенном виде. Великолепный архитектурный ансамбль Троице-Сергиевой пустыни, один из самых замечательных монастырских комплексов России, практически перестал существовать. Полному разрушению и разграблению подверглось и существовавшее при монастыре кладбище; на его месте был размещен милицейский плац-парад.
*) Публикуется впервые.
1 Многие знавшие архимандрита Игнатия духовные лица желали бы, чтобы он был возведен в сан епископа. Его неоднократно выдвигали кандидатом на архиерейскую кафедру, но каждый раз недоброжелатели отклоняли его кандидатуру. Так обер-прокурор Протасов воспрепятствовал назначению архимандрита Игнатия на Варшавскую кафедру. Митрополит Никанор в 1855 году отклонил просьбу Кавказского наместника Н.Н. Муравьева, лично знавшего архим. Игнатия, о назначении последнего на Ставропольскую кафедру; при этом он сослался на то, что Брянчанинов не учился в Духовной Академии.
В 1856 году скончался митрополит Никанор. На его место был назначен митрополит Григорий. Новый митрополит сам был с 1822 по 1825 год настоятелем Сергиевой пустыни. Он хорошо знал архимандрита Игнатия и весьма доброжелательно относился к нему. Зная его прекрасные душевные качества и административно-хозяйственные способности, видя Сергиеву пустынь совершенно преображенною, митрополит Григорий счел, что в святительском сане архимандрит Игнатий принесет еще большую пользу Святой Церкви и предложил ему принять сан епископа. Хиротония архимандрита Игнатия во епископа Кавказского и Черноморского состоялась 27 октября 1857 г. в Казанском соборе (там же двадцатью тремя годами раньше игумен Игнатий был посвящен в сан архимандрита). В хиротонии принимали участие: митрополит Санкт-Петербургский Григорий (Постников), архиепископ Казанский Афанасий, архиепископ Ярославский Нил, архиепископ Камчатский Иннокентий (ныне причислен к лику святых), епископ Ревельский Агафангел, епископ Тверской Филофей и епископ Мелитопольский Кирилл.
Из записок Высокопреосвященного Леонида, архиепископа Ярославского
Я пришел в церковь уже перед концом обедни и занял уголок у южных дверей верхнего алтаря. Передо мною стоял, спиною ко мне, архимандрит, стройный, высокого роста, с прекрасно расположенною линиею плеч. "Это о. Игнатий", - подумал я. Это тот самый человек, имя которого так часто, в продолжение пятнадцати лет, было у меня на устах, человек, жизнь которого была для меня образцом жизни монашеской, но на которого я смотрел как на существо для меня недоступное, хотя мне и удалось побывать у него в пустыни раза два или три после того, как зародилось во мне желание монашества.
Обедня кончилась: начали раздавать образа священникам для крестного хода. Архимандрит обратился ко мне, поздоровался и, заметив на мне магистерский крестик, сказал: - Вероятно, Вы профессор здешней семинарии? - И притом, - отвечал я с поклоном, - человек, некогда имевший счастье быть Вам известен, но которого Вы, вероятно, никак не припомните. Это было в Петербурге, десять лет назад, и притом я был в другом, именно в военном платье.
Во флотском мундире, - прервал меня о. Игнатий. - Очень польщен и чрезвычайно рад увидеть Вас и снова познакомиться с Вами.
Пока крестный ход продолжался, мы сидели в гостиной митрополита. Отец Игнатий расспросил меня о ходе моей жизни после того, как расстался я с ним, и сказывал, что время от времени он вспоминал обо мне, и изъявил удовольствие, что я помню его. Когда о. Игнатий услышал, что я никогда ни на один день не переставал помнить его, всегда благодарный за те наставления, которые нашел для себя благодетельными и жизненными1, он отвечал мне: "У меня, отец Леонид, будет просьба к Вам: не забывайте меня в своих молитвах. Это общение молитв необходимо для душ, которые больше или меньше симпатизируют между собою".
Я слышал, что архимандриту Игнатию со стороны духовных дали знать, чтобы он просился на покой. Это дошло до Великой Княгини Марии Николаевны, она стала просить Государя. Император предложил Императрице: "Ты давно не была в Сергиевской пустыни: съезди и скажи Игнатию, что я на покой его не отпущу, а если хочет, пусть для поправленья здоровья просится в полугодовой отпуск". Так и сделали, и о. Игнатий едет на Бабайки.
Я решился изъявить сожаление о. Игнатию, что он оставляет обитель, которая без него должна будет возвратиться в свое прежнее состояние, и надежду, что его не отпустит Государь. Архимандрит ответил:
"Я должен со своей стороны сделать все, что требует от меня мой взгляд на самого себя. Управление нашей обителью чрезвычайно трудно. Это монастырь полуштатный, полуобщежительный и состоит совершенно в особенных отношениях. Например, обитель наша держится, главным образом, клиросом: иногда надобно было выискивать человека из мирян и держать его для хора, где он необходим.2 Впрочем, благодаря Бога, у нас есть внутри монастыря своя особенная духовная ограда: общение некоторых, с которыми мы более близки.
Монашество в настоящее время находится в тех условиях, в каких была Церковь Христова в века язычества. Это не корабль, а множество людей рассеянных по треволнению житейскому, которые должны общением молитв, письменных и иногда личных сношений путеводствовать друг друга. Вы не найдете в нынешнее время ни одной обители в собственном смысле слова, ибо правила Святых Отцов поражены, разъединены светскими указами; остались по местам монахи: они-то должны своим общением, святым и непорочным, восстановить монашество, для которого, когда угодно будет Богу, найдутся и обители".
Сквозь стеклянную дверь я увидел входящего нашего отца ректора и сказал о. Игнатию с замечанием: "Вот израильтянин, в нем же льсти несть". Он отвечал, что уже наслышан о нем, и пошел рекомендоваться. Отец Евгений держал себя свободно, но из них никто не хотел принять на себя роли хозяина, и они продолжали говорить стоя. Пришел о. наместник, началась закуска.
Затем отец наместник куда-то скрылся, ректор также. Отцу Игнатию что-то говорил казначей. Между тем стали накрывать на стол. Пока профессор, прибывший с архим. Никодимом, расспрашивал меня о наших профессорах, я заметил, что ректора, сидевшие прямо против отца Игнатия, начали разговор и, мало-помалу, превратили его в шепот между собой, а гость остался сам с собою. Я подошел к нему и, так как в то время начали наезжать академические, давал ему разные сведения о каждом.
Отец наместник явился наконец, извинившись, что должен был служить панихиду по святителям. Отцу Игнатию уступили первые места за столом в другой зале. Он говорил мало - более молчал.
Узнав от моей матушки, что я ищу случая увидеться с ним и живу для этого в Академии, архимандрит Игнатий обещал, как скоро найдет свободную минуту, прислать за мною.
После обеда я гулял с отцом Сергием в Пафнутьевском саду. С ударом колокола к вечерне мы отправились домой: а против кельи отца Игнатия встретили меня два посланных за мною. Отец Игнатий стоял у окна: благородный овал его свежего румяного лица, в легкой тени уже не прежних кудрей, очень памятен. Мы выпили по чашке чаю, после чего разговор едва завязывается, - он только успел узнать ход моего дела о монашестве и о совершенном, слишком быстром расстройстве моих семейных дел, - как явились к нему с приглашением идти в ризницу: он стал было отказываться усталостью, просил обождать до завтра, но просили настоятельно. - "Нечего делать - подай мне крест".
Он пригласил меня в спутники. У входа в ризницу стояли ризничий, казначей и о. наместник. Отец Игнатий был изумлен и, вероятно, очень рад, что не дал отказа. Отец Антоний повел его через коридор на лестницу. Архимандрит Игнатий редко позволял себе замечания и вопросы, смотрел внимательно, но молча, без знаков удивления и восклицательных. На мою заметку, что по древним пеленам с изображением преподобного Сергия другие думают обличить благословляющую руку раскольничью, о. Игнатий заметил: "Но большой палец большею частью не виден, и спор неразрешим. Изображали в те времена и так, и этак, потому что не обращали на крестосложение, как на мелочь, никакого внимания, доколе не возникли споры".
Из ризницы повели нас в амбары хлебные, в пекарню, в хлебную, в странную, в больницу, в училище. Все в отличном порядке и чистоте: верно, и Государь Император остался бы отлично доволен.
Из монастыря перешли во флигель призрения. Осмотрели больных, неизлечимо немощных женщин и убогих, и старушек - все опять так же чисто, благоустроенно... Мы дошли до крошечных комнат смотрительницы дома призрения женщин княжны Цициановой, старой грузинки. Наместник спросил чаю. Отец Антоний, вначале сухой, официальный, развертывался мало-помалу, сводя разговор на пустынножительство Саровское, - материя у него неистощимая. Он был подчас очарователен в своих описаниях. Отец Игнатий молчал. Наместник был решительно искренним пред своим гостем. При всей моей предрасположенности к отцу Игнатию, я почти был не за него.
Выходя, о. архимандрит благодарил отца наместника и, обратясь к княжне, сказал: "Ваша роль благородная и для многих завидная. Вы несравненно более живете в обществе и для общества, нежели те, кто фигурируют на балах столиц".
На следующий день после обедни о. архимандрит позвал меня. Подали чаю и аккуратно нарезанный благословенный хлеб. Разговор скоро завязался, и больше часа говорил он: я слушал в сладость. Вот содержание нашего разговора:
"Все в нашей деятельности, - говорил я, - должно быть направлено к истине и добру, и это двойственное стремление должно иметь выражение прекрасное. В первом случае относительно истины, что касается жизни нетленной, меня затрудняет неумение предоставить всего вере, частое уклонение от простоты Христовой. Кроме того, какое-то равнодушие к полезному труду умственному приходит нередко искажать благообразное течение моей келейной жизни. Причину этого равнодушия я вижу. Во время моего духовного образования я был раздвоен между новою для меня наукою и тяжелыми семейными отношениями. От этого и еще от иных причин в духовной учености моей остались пробелы: их надо восполнить, а между тем, я уже в таком возрасте, когда другие давно действуют.
Эта несвоевременность занятий ученических, эта безызвестность их убивает рвение. Я не пришел еще в уныние, я знаю по неоднократному опыту, что во мне есть энергия, что, когда принимаюсь за труд, цель которого определима и близка, тогда я. не знаю устали. Но без прямой цели предпринимаемые мною труды начинаются так и сяк, продолжаются кое-как и кончаются ничем. От этого в жизни получается какая-то неопределенная вялость, которая выносится и в жизнь внешнюю. Душа начинает тяготиться всем: и кельею, и выходами, и делом, и праздностью. Боишься, чтобы безуспешная борьба не повергла в уныние, и предаешься равнодушию. Пусть меня несет теперь, куда хочет, вал страшный - девиз такого состояния души. Благодарю Бога, что сподобился благодати священства. Это одно поддерживает. Когда слишком тяжело и грустно, выпрашиваю у очередного иеромонаха дневную чреду богослужений и потом на несколько времени успокаиваюсь.
Начинаю часто с того, что после вечерни привожу в порядок свои комнаты, потом принимаюсь за работу, но и это до первой неудачи, до первой устали или до первой встречи с приятелем. Как скоро сделал перерыв - все приходит в хаос. Оставляю келью и ухожу в жизнь, но и тут тьма недоумения. Затвориться в своей келье не могу: по своему характеру и отношениям, люблю уединяться на время, для собрания себя, но потом жизнь общественная мне необходима. Вижу пример великих подвижников благочестия, которые духовно образовались, в пустыне и уже потом выходили в мир на дело свое: они выходили уже из пустыни победителями страстей. Для меня жизнь уединенная представляется опасною не потому только, что она воздвигает сильнейшие брани, но и потому еще, что мне непременно придется оставить свою келью прежде, нежели уединение приведет меня к каким-нибудь желанным результатам, и тогда в миру будет для меня хуже прежнего.
Я вырос между женщинами, встречался и беседовал с ними совершенно спокойно - по крайней мере, большею частью, - а теперь, как ни желаю успокоить себя в беседе с женщиною: смотреть на нее прямо, говорить с нею просто, обращаться со всякою чистотою, - прихожу в смущение при всякой встрече с особами другого пола. А затем я не знаю, должен ли совсем отказаться от этих встреч или только быть осторожнее и определить себе меру этих опасных отношений.
Надобно вообще сказать, что в этом определении меры беспрерывно ошибаюсь. Думаю, что как в келейной, так и во внешней жизни каждый должен заботиться о благообразии во всех своих поступках, во всех своих положениях и отношениях. Но из благообразия в уборке жилища вдаюсь в щегольство благообразия, в многоглаголание и кокетство; даже совершая богослужение, впадаю в тщеславие; самая свобода товарищеского обращения делается сетью празднословия, злословия, смехотворства; хороший стол непременно увлекает в чревообъядение. Вообще неумеренность и тщеславие - постоянно нападающие на душу враги.
Оставаться в этом настроении особенно помогает трудность следить за собою, давать себе периодические, частные и искренние отчеты, из которых можно было бы составить отчет для таинства покаяния. Знаю, что должно искоренить основание того или другого греха, и тогда не будет греховных действий, и поэтому надо следить за всеми своими поступками. Но в этом случае боюсь, чтобы преследование частностей не сделало меня скрупулезным, мелочным человеком; с другой стороны, опасаюсь, чтобы упущение из виду подробностей не послужило бы мало-помалу к угождению плоти".
В следующем монологе заключается некоторый очерк ответов о. Игнатия на этот свод моих недоумений:
"Очень рад, что вижу Вас в чине монашеском и в сане священства. Это дает свободу и значение нашему собеседованию. В деле учения, отец Леонид, памятуйте слова Христовы: всяк книжник, наученный царствию Божию, подобен человеку домовиту, износящему из сокровища своего новое и ветхое (Мф. 13; 52). Не оставляйте науки светской, сколько она служит к округлению духовных наук: приложение к духовной, чтобы дать вопрошающему отчет в Вашем уповании. Идите своею дорогою, но помня о светской науке, что она должна быть для Вас только орудием, а о своих богословских системах - что одна система есть скелет правильный, твердый, но сухой и безжизненный. Благодарите школу, что она дала Вам его и большего от нее не требуйте: она сообщила Вам все, что могла.
Если мы будем говорить так образно - в том экземпляре скелета, который достался на Вашу долю, есть неполноты: спешите наполнить их. Думаю же, что все это немного займет у Вас времени. Потом Ваше дело - навести красу, дать плоть костяку и оживить новое тело духом. Для этого нужно постоянное упражнение в чтении Слова Божия, молитва и жизнь по заповедям Божиим. Молитва оплодотворяет упражнение в Слове Божием, и плод будет состоять в познании заповедей Божиих. Прочитайте св. Матфея и старайтесь жить по заповедям, изложенным в пятой, шестой и седьмой главах. Эта жизнь простенькая. Апостол Павел велит узнавать, что есть воля Божия, благая и совершенная, и этим отсылает нас к начальным страницам Нового Завета, к св. Матфею, которого книга недаром занимает в нашем новозаветном каноне первое место.
Исполняйте заповеди деятельней и незаметно перейдете к видению по Иоанну. Нечувствительно перейти на небо, если научитесь ходить по земле. Укрепляйте себя в жизни по заповедям посредством чтения семнадцатой кафизмы. Душа Ваша озарится, и Вы воскликнете: "Закон Твой - светильник ногам моим и свет стезям моим (Пс. 118; 105)!" - заповеди Божий станут, как пестуны, повсюду ходить за Вами. Таким только путем Вы созиждете на камне свою духовную обитель, в которую снидет Животворящая Троица, в которой будете Вы безопасны от знойного дыхания страстей и от потопа всяких бедствий. Недостаток такого внутреннего делания причиною того, что многие из наших ученейших священноначальников слабы духом, всегда боязливы и скоро впадают в уныние.
Изучайте Писание согласно с учением Святых Отцов. Для этой цели полезно заниматься греческим языком: у нас так мало хороших переводов учительских отеческих творений. Вы ознакомитесь с теоретическою стороною Отцов; в Деяниях Соборов узнаете их жизнь, что особенно поучительно. Исследуйте также ереси: еретики становятся лукавы и жестоки сердцем и телом; поэтому, сколько в историческом, столько и в психологическом отношении важно исследовать борьбу Церкви с этими домашними врагами.
Вообще, работайте Господеви, не спешите с этим самообразованием - скороспелки не имеют вкуса; труды не пропадут: Бог видит их и принимает. Люди бывают непомерно требовательны, Бог - никогда: Он знает наши силы и по мере сил наших налагает на нас требования, приемлет усердие и чудесно восполняет недостатки. Делайте все ради Бога. Сколько правило это важно в учении, столько же и в жизни...
Вы находитесь в отношениях сына, обязанного заботиться о семье своих родителей. Обязанность прекрасная; Вы захотели согласить с нею жизнь монашескую и избрали дорогу училищной службы. Святой Кассиан рассказывает с похвалою об авве А., который был вызван из своего уединения обязанностью сына и не потерял на небе мзды монаха. Будьте постоянны, спокойны. Формируйтесь в жизни общественной, и она совершит Вас; только, помогаете ли родным, обращаетесь ли в обществе - все делайте для Господа, а не для плоти. Не смущайтесь от преткновений, но ведите жизнь сокрушенную и научитесь смиренномудрию: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс.50;19).
Затворничество опаснее может быть для Вас, нежели общество. Келья воздвигнет на Вас такую брань, какой Вы не вынесете, ибо душа Ваша еще находится под влиянием вещества, она еще не созрела. Идите своим путем, на время уединяйтесь, чтоб не дойти до рассеянности; потом выходите, да не одолеет Вас гордость или уныние. Выходите к обществу, как в свою школу. Будьте осторожны, но благоразумную осторожность отличайте от мнительности и мелочности. Возвратившись в келью, поставьте себя перед Богом, в сокрушении и в простой сердечной молитве исчислите свои согрешения, и смело и спокойно продолжайте свое внутреннее делание. Постоянное, но спокойное наблюдение за собою даст Вам способ приготовиться к верному отчету пред Богом, к исповеди плодотворной.
Скажу Вам, что мнение Отцов о самоиспытании и исповеди таково: мы получаем от духовника отпущение грехов содеянных, а не тех, которые находятся в нас в возможности наклонности к греху. Поэтому духовнику должно знать, в чем Вы и как прегрешили. Покажите ему, в каких грехах, как фактах, выразилось греховное направление Вашей воли, откройте слабые стороны Вашей души чрез указание, какие грехи чаще поражали Вас, ничего не утаивайте, ничего не прикрывайте, не переиначивайте, но избавьте исповедника от перечисления пред ним всех мельчайших обстоятельств, всех подробностей, за которыми и сами Вы никогда не уследите. Духовник не поймет Вас, а себя Вы затрудните: оцеживая комара, проглотите верблюда. Заметив за собою грех, не забывайте его и со временем упомяните о нем на исповеди, представив в чертах существенных и полных, а в подробностях нехарактеристических, удобно ускользающих из памяти, принесете сердечное раскаяние пред Богом, повергнитесь пред ним с сознанием своей мерзости и, оставляя задняя, простирайтесь вперед (Фил. 3; 13). Изгоняйте грех, не будет и подробностей грехопадения.
Не будьте мелочны в образе жизни. Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего (Рим. 12; 2), - это первое. Ищите всюду духа, а не буквы. Ныне напрасно стали бы Вы искать обителей. Их нет, потому что уставы Святых Отцов поражены, правила их рассеяны светскими указами. Но Вы всегда найдете монахов и в монастырях, и в общежитиях, и в пустынях и, наконец, в светских домах и светских одеждах городских - это явление особенно свойственно нашему веку, ныне не должно удивляться, встречая монаха во фраке. Поэтому не должно привязываться к старым формам: борьба за формы бесплодна, смешна; вместо того, чтобы побеждать и назидать, она раздражает противников или вызывает их презрение. Форма, как внешность, есть случайность, а случайность проходит, одна Истина пребывает во веки. Истина свободит вы (Иоан. 8; 32), а Истина есть Христос: облекитесь во Христа и Вы явитесь в самой лучшей, в самой древней и, вместе с тем, в самой современной одежде. Христос вчера и днесь той же и во веки (Евр. 13; 8)".
Так говорил мне отец Игнатий, и мне особенно приятно было то, что в его словах было много нового, но было и довольно таких мыслей, которые, не будучи долею общественного мнения, давно были собственными моими. Я был рад увидеть их в таком человеке, как в верном зеркале. Я благодарил отца архимандрита за беседу, которая в Лавре святого Сергия была как бы продолжением той, которая ровно за десять лет до того была начата в пустыни святого Сергия. Хотелось быть и еще, и еще с ним, но я знал, что он ожидает только приезда в Лавру графини Шереметьевой, по ее просьбе, и сам спешит в дальний путь; к тому же и день почтовый. Он с приветом своего любезного слова и очаровательной улыбки и с благожеланием простился со мною. Я отдал ему от полноты души глубокий поклон; он поклонился, вижу, еще ниже, и кончилось тем, что мы пали друг другу в ноги. Он поручил мне отправить по почте одну духовную книгу в Бородинский монастырь.3
После приятно мне было слышать от А.В. Горского, что, когда о. Игнатий в сопровождении его и отца ректора Академии ходил по академической библиотеке, то произвел самое приятное впечатление на Горского, прежде всего, своею необыкновенною кротостью, которая не ускользнула и от внимания других: кротость ваша разумна да будет пред всеми людьми (Фил. 4; 5). Он говорил мало, и, когда уже было совершенно очевидно, что все преимущество в знании на его стороне, и тогда он умел, чтобы не оскорблять чужого самолюбия, дать заметить, что это знание очень обыкновенное для человека, стоявшего в его положении, так как он высказывал свои мнения большею частью о литературе аскетической. "Здесь, - говорил Александр Васильевич, - видно было, что он имеет не просто обширную начитанность, но глубокое понимание и основательную ученость: ибо он выражал свои мнения о некоторых переводах, где тотчас показал, что занимается предметом, как знаток дела и знакомый с древними языками".
Отец Игнатий выписывает новое парижское издание греческих и латинских западных отцов Церкви.
Вот какие есть у вас в монастырях архимандриты, - заметил я Амф-рову.
Но ведь это единственный!
Отец ректор Академии приказал молодым монахам быть на обеде в Вифании, именно потому, что там будет человек, от которого можно научиться, как обращаться и держать себя в обществе человеку духовному. И тут отец Игнатий взял всем: ученостью, аккуратностью, обращением.
1856 года, мая, 17 дня. ...В субботу с помощью Божией успел я написать поучение, но сказать не удалось. Перед тем, как ехать, подкатилась карета к крыльцу. Кто же? Отец архимандрит Сергиевской пустыни. Слышал я, что накануне он обедал у Владыки, и думал, как бы увидеть его, а он - как тут. "Замечаю у Вас седины уже," - сказал он мне; я взглянул на его волосы - они уже совсем убелены, короче и жиже прежнего.
Когда о. Игнатий говорит о Церкви, вид его печален, как будто он видит в ее будущности одно мрачное. Он приписывает часть зла Петербургскому духовенству, которое учит какому-то всеобщему христианству помимо Церкви, а этому злу виной, по его мысли, беспечность митрополита Серафима. Отец Игнатий в тот же день уехал в Оптину пустынь на шесть недель. Его ум, опытность, образованность, знание монашеской жизни высоко ставят его в монашестве. Отец Игнатий и отец Антоний-два корифея, разнохарактерные, но равно достойные. Жаль, что между ними нет общения.
1856 года, декабрь. В понедельник посетил меня Преосвященный Игнатий, я представил ему отца Савву; много любопытного слышал; много добрых уроков он преподал. Он рад, что расстался с Петербургом. В монастыре приезд высоких особ духовных и светских всегда производил на него мрачное впечатление. "Четверть века ездят в монастырь, и не научатся спросить ничего, кроме: когда этот корпус отстроен, над кем этот памятник поставлен… Даже в самых лучших - делание телесных добродетелей, а духовная жизнь неведома для того, кто молитвы Иисусовой боится".
- "Как быть? - спрашивал я. - После болезни я раздражителен и боюсь оскорбить, всякое объяснение приводит в трепетание сердце и в сильное волнение дух. Говорить ли?"
- "Непременно. Если нас стесняет наше недостоинство и опасение сделать хуже, то это мысль от врага. Что мы грешны - это дело известное; но диавол хочет, чтобы к другим грехам приложили мы грех нерадения о своей службе, потачку. Боимся раздражения, - мы должны знать: мы не бесстрастны; боимся худых последствий от исправления, - лучше худые последствия от исправления зла, нежели худые последствия от небрежности, от попущения зла. При этом нужно приносить покаяние в том, что было страстного привнесено в дело и положиться на Бога. Нужно и предварять дело молитвою, чтобы не из себя говорить, а из Бога: тогда трудное становится легким: и говорится, и принимается легко и приятно.
Кийждо, в неже звание призван, в том да пребывает (I Кор. 7; 20), - продолжал о. Игнатий, как бы отвечая на мой вопрос. - Бог поставил, - посему на этом, а не на другом поприще должен я действовать. Произвольное (самочинное) смиренномудрие не спасает, а губит, а без смиренномудрия нет спасения. Как древнему Израилю заповедано было приносить жертвы только в Иерусалиме; так и духовный Израиль может правильную богоугодную жертву принести только в сердце смиренном. Мы стеснены; но успокоимся мыслию, что в неволе Египетской занимаемся плинфоделанием, пока не послан будет к нам Моисей".
- "Но не должен ли я, - спросил я, - представить на вид начальству то, что я изменился со времени своего назначения, чтобы не было оно в неизвестности на мой счет: тогда оно ставило меня таким, а теперь я другой?"
- "Если хотите, сделайте это, но помолясь хорошенько, и, если не будет препятствий, скажите; если же сказать не надо, то Бог воспрепятствует".
Советует сильно иметь настольной книгу аввы Варсонофия, которая для начальника то же, что авва Дорофей для новоначального.
Преосвященный едет во вторник.
Правило Преосвященного Игнатия с Божией помощью прилагаю к делу, и удачно. Помолясь, начинал говорить, и принимаемо было с благодарностью.
1 Архимандрит Пимен в своих воспоминаниях также пишет, что встреча со свт. Игнатием, в то время послушником Глушицкого монастыря, сильно повлияла на него:
"Когда я пришел в церковь (в Семигородной пустыни), Брянчанинов был уже там и стоял за правым клиросом, а я стал за столбом, налево под аркою. Во все время обедни Брянчанинов ни разу не обернулся, и, следовательно, не мог видеть, что кто-либо стоит за ним. Ему поднесли просфору, и, когда по окончании обедни служащие и братия пошли в придел совершить молебствие, Брянчанинов обернулся; подошедши прямо ко мне, дал мне просфору и, спросив, где я остановился, сказал мне: "Я к Вам приду". Мы друг друга совершенно не знали и до этого никогда не разговаривали. Я был поражен...
Когда я пришел в гостиницу, он уже поджидал меня. Мы посидели недолго и, немного поговоривши, расстались, потому что скоро ударили к трапезе. Брянчанинов обещал мне, что, как только отобедает, пришлет за мною.
Беседа наша началась, может быть, в первом или во втором часу дня и продолжалась, пока не ударили к утрени. Несмотря на то, что Брянчанинов был еще молод, видно было, что он много читал отеческих книг, знал весьма твердо Иоанна Лествичника, Ефрема Сирина, Добротолюбие и писания других подвижников, и потому беседа его, назидательная и увлекательная, была в высшей степени усладительна. Эта продолжительная беседа его со мною меня еще более утвердила в моем намерении удалиться из мира и вступить в монашество. Поутру мы расстались: мой собеседник отправился обратно в Глушицкий монастырь, а я пошел в Спасо-Каменный". ("Воспоминания архимандрита Пимена", М., 1877 г.).
Среди людей, привлеченных свт. Игнатием к монашеству был и один из его братьев: "В бытность отца Игнатия в Сергиевой пустыни, однажды вечером туда привезли разбившегося на маневрах молодого офицера. Это был младший брат о. Игнатия - Александр Александрович. Когда о. Игнатий пришел и увидел несчастного юношу, он сразу понял, что конец его недалек. У юноши был сломан позвоночник. Преподав ему последнее напутствие, о. Игнатий стал подготовлять брата к блаженному переходу в вечность. Убедительные слова старшего брата оказали громадное влияние на больного, и он с радостью принял возложенную на него братом схиму. Уже как воин Царя Небесного, оставив звание воина Царя земного, он перешел в вечность", - вспоминает родственница свт. Игнатия Вера Курнатовская.
2 В "Историко-статистическом описании Троице-Сергиевой пустыни"" за 1868 год отмечены труды настоятеля для улучшения богослужения в обители. Архимандрит Игнатий понимал, что в монастыре прежде всего должно быть на высоком уровне богослужение. Он сам подбирал музыкальных иеродиаконов, а архидиакона Гедеона выкупил у фабриканта Жукова за двести рублей. Много труда и энергии отдал о. настоятель для устройства монастырского хора. Из разных монастырей были вызваны способные к пению иноки и послушники. Это стоило о. Игнатию больших издержек, но ради благолепия монастырской службы он ничего не жалел. Со временем архимандритом Игнатием были подобраны хорошие голоса для хора, но найти хорошего регента, который знал бы старинные русские церковные напевы, любителем которых был о. настоятель, было трудно. Однако и эта трудность скоро была разрешена.
С 1836 года по 1841 год известный церковный композитор протоиерей Петр Иванович Турчанинов проживал рядом с Сергиевой пустынью в Стрельне. Глубоко уважал о. Игнатия, он откликнулся на его просьбу взять на себя труд обучения Церковному пению сформированного настоятелем монастырского хора. Несколько лучших своих музыкальных произведений он написал специально для этого хора.
Великий русский композитор М.И. Глинка был глубоким почитателем архимандрита Игнатия, по его просьбе он занимался изучением древней русской музыки и своими советами способствовал повышению музыкальной культуры хора. Живое участие в организации хора Сергиевой пустыни принимал и директор придворной капеллы А.Ф. Львов. Совокупными трудами знаменитых композиторов и о. архимандрита монастырский хор был возведен на степень первого в России монашеского хора.
3 В 1847 году архимандрит Игнатий посетил Спасо-Бородинский монастырь по приглашению Игумении Марии Тучковой. По ее просьбе о. Игнатий вечером имел беседу с инокинями монастыря о монашестве, как о пути к христианскому Совершенству и к спасению вечному.
Протоиерей Михаил Путинцев
Черта из жизни святителя Игнатия Брянчанинова*
Духовным другом свт. Игнатия был Преосвященный Софония (†1877 г.), архиепископ Туркестанский и Ташкентский. Преосвященный Софония также, как и святитель Игнатий, с детских лет имел сердечное влечение к монашеской жизни. Воспитанный в благочестивом семействе сельского священника (о. Василия Сокольского, села Эсько, Тверской губернии), Преосвященный Софония с ранних лет полюбил читать Четьи Минеи и особенно жития святых пустынников. Под влиянием этого-то чтения и возгорелась в сердце отрока искра призвания к монашеству. Любимою его мечтою было удаление в монастырь в глубокую пустыню, для спасения души и аскетических подвигов. Тотчас по окончании курса в Санкт-Петербургской Духовной Академии, 8 сентября 1827 года, студент Сокольский постригся в монашество.
Преосв. Софония знал Брянчанинова еще в Петербурге, когда первый из них учился в Академии, а второй был сперва юнкером, потом офицером инженерного училища. Студенты Академии почти ежедневно видели двух офицеров Брянчанинова и друга его, а впоследствии сподвижника в Монашеской жизни, Чихачева, когда эти молодые люди приходили в Александро-Невскую Лавру к Литургии или в кельи живших в Лавре благочестивых старцев-иеромонахов Аарона, Харитона и Иоанникия.1
Служа инспектором в Вологде (с 1829 по 1831 г.), и в свободное от учебных занятий время посещая Семигородную пустынь, иеромонах Софония познакомился там и дружески сошелся с Димитрием Александровичем Брянчаниновым, который в то время был послушником этой обители. Любимым предметом бесед их была возлюбленная ими пустыня и мечты об удалении в какой-либо глухой монастырь, где они желали трудиться в неизвестности, в самых тяжелых иноческих послушаниях, в суровых аскетических подвигах. В таких беседах они проводили целые дни, а иногда и ночи. Преосвященный Софония впоследствии много раз говорил: "Знакомство с Брянчаниновым было одно из памятных и дорогих для меня знакомств, по той искренности и задушевности, какою оно отличалось".
И не удивительно: молодые иноки, оба горячо любившие монашество, оба высокообразованные и глубоко религиозные, не могли не сойтись близко друг с другом и не раскрыть взаимно свои души, горевшие чистым огнем любви к Богу и жаждавшие душевного спасения. Эти святые отношения двух одинаково настроенных душ не могли не оставить в обоих самых светлых и отрадных воспоминаний. Но, по неисповедимым путям Промысла Божия, мечтам молодых друзей о пустыне не суждено было осуществиться: их обоих ожидали святительские кафедры. Преосвященный Игнатий, хотя уже на закате дней своих, но все-таки имел утешение насладиться уединением и всецело предаться иноческим трудам в тихой келье Бабаевской обители, где он жил на покое. Но Преосвященный Софония до конца своей жизни простоял на страже Церкви Христовой среди многомятежного мира и умер в такой стране, где нет ни одной иноческой обители, и где он был единственный монах.
28 июня 1831 года послушник Димитрий Александрович Брянчанинов принимал от Вологодского Преосвященного Стефана постриг в монашество. Иеромонах Софония подводил его к пострижению. Но в том же году о. Софония был перемещен на службу в Архангельск, и свидания друзей прекратились.
Через много лет архимандрит Софония посетил друга своего, Сергиевского архимандрита Игнатия, бывшего в то время в апогее своей славы. Слышавши много рассказов о роскошной будто бы жизни отца Игнатия и видя действительно богатую обстановку его келий, архимандрит Софония спросил своего друга: "Что же, о. Игнатий? Где наши мечты о пустыне, о строгих подвигах и лишениях?.." Архимандрит Игнатий молча повел его в одну из отдаленных комнат своего настоятельского дома, и что же увидел там вопрошавший? - Голые стены, одну небогатую икону с неугасимою лампадою пред нею, убогую рогожку на полу, и только!.. Архимандрит Софония понял этот безмолвный ответ своего друга: вся роскошь, все великолепие жизненной обстановки о. Игнатия были только наружные, в действительности же он был аскет в подлинном значении этого слова.
Так истинные рабы Божий, руководясь духом смирения, умеют скрывать от взоров людей свои подвиги!
Теперь оба друга покоятся в могиле, Боже духов и всякия плоти! Упокой в Твоих небесных селениях души усопших рабов Твоих: архиепископа Софонии и епископа Игнатия, много возлюбивших Тебя и много послуживших Тебе в земной жизни своей!
г. Кульджа
1 Во время пребывания в Военном Инженерном училище Димитрий Брянчанинов и Михаил Чихачев резко выделялись своим особенным религиозно-нравственным настроением из среды товарищей, на которых они имели благотворное воспитательное влияние. Товарищи знали, что Брянчанинову и Чихачеву нельзя говорить ни о каких школьных проделках: не участвуя в них сами, они не желали ничего знать о них, чтобы, в случае допроса, не выдать товарищей, лгать же и скрывать то, что им известно, они не могли. Но если случалось серьезное недоразумение, если кого-нибудь постигло горе или была нужда в учебной помощи, молодые люди смело обращались к благочестивым "товарищам-монахам" и всегда находили у них самое теплое дружеское участие, поддержку, помощь, добрый совет. Как прежде в родительском доме братья и сестры, так и в училище, в случае несогласий товарищи обращались к Брянчанинову, и его мнение принималось за решение, хотя сам он всегда устранялся от суда над другими.
Один из первых жизнеописателей святителя Игнатия сообщает о двух предсказаниях благочестивых людей о будущей судьбе Димитрия Александровича, полученных им в этот период жизни.
Однажды Брянчанинов шел с Чихачевым и третьим их другом Федоровым по Владимирской улице. Около храма Владимирской иконы Божией Матери к Брянчанинову подбежала юродивая Василиса, поклонилась ему в ноги и сказала: "Батюшка, светлый священник, благослови".
В другой раз Брянчанинов и Чихачев посетили своего товарища прапорщика Мельтцера. Его денщик, отличавшийся редким благочестием, в то время был очень болен. Когда Димитрий Александрович входил в комнату, где лежал больной денщик, Мельтцер со смехом стал подталкивать его. Больной, видя эту шутку, сказал своему господину: "Что Вы толкаете епископа, разве не видите, что он архиерей?"
Следующий случай свидетельствует о той высокой духовности, носителем которой был послушник Димитрий Брянчанинов. Однажды, в бытность его в Александро-Свирском монастыре, ему пришлось читать в трапезе поучение из творений свт. Димитрия Ростовского. Чтение Димитрия было так "усладительно и духовно сильно", что вся братия обители забыла о пище и с умилением внимала чтению, при этом многие плакали.
*) "Душеполезное чтение", 1878 г., ч. I.
Из повествований Татианы Борисовны Потемкиной
о современных ей подвижниках христианского благочестия*
Брянчанинова знавала я еще офицером корпуса инженеров. Он был любимцем покойного Государя Императора Николая Павловича и Великого Князя Михаила Павловича. Склонность его к монашеству весьма сердила покойного Государя: он подозревал в ней подстрекательство монахов Невской Лавры, так что митрополит Серафим принужден был воспретить Брянчанинову вход в кельи лаврские. Митрополит имел с ним даже весьма резкое объяснение по поводу этого воспрещения, и потом говорил, что молодой человек пристыдил его своими разумными речами.
Безуспешны были все попытки Государя и Великого Князя Михаила Павловича отговорить Брянчанинова от поступления в монашество1: он бросил свою блистательную карьеру служебную и ушел в Свирский монастырь к старцу Леониду. Говорили потом, что некоторые видели Брянчанинова возницею о. Леонида, приезжавшего зачем-то в столицу. После того долгое время ничего не было о нем слышно.
Помню, однажды, когда была я в покоях покойной Государыни Императрицы Александры Федоровны, с веселым видом вошел к ней покойный Государь и сказал: "Брянчанинов нашелся: я получил о нем хорошие вести от митрополита Московского. Быв хорошим офицером, сделался он хорошим монахом: я хочу его сделать настоятелем Сергиевой пустыни". Вскоре все заговорили в столице о новом настоятеле Сергиевском, любимце Государя, весьма опытном в жизни духовной. С трудом узнала я прежнего Брянчанинова в лице о. Игнатия, - так изменился он в иночестве.
Впоследствии довольно часто он посещал меня. Духовный был человек: он умел держать себя во всяком обществе, но вместе с этим также всякую беседу умел сделать душеполезною. Коротко знакомый с учением святоотеческим, сообщал он разговорам своим и суждениям дух этого учения. Многие тогда удивлялись о. Игнатию: как он, подвижник и молитвенник, не чуждался вместе с тем общества, бывал приятным собеседником людям светским, умел возбуждать в них к себе доверие и действовать на них ко благу душевному. Видя в нем не столько лицо духовное, сколько доброго знакомого, равного по уму и образованию, многие весьма нерасположенные к иночеству лица любили бывать у него в обители и видеть его в своих домах, что незаметно склоняло их к благочестию.
Благочестие было целью и основою всех бесед о. Игнатия, и самый светский разговор старался он всегда свести к душе-назиданию своих слушателей; нередко заставлял задумываться самых беззаботных. Зато много клеветы выпадало на долю о. Игнатия в столице: чего-чего не говорили о нем понапрасну, и нужно было лишь удивляться тому спокойствию, с которым переносил он мирские пересуды.2
Он был делателем молитвы Иисусовой, и это некоторым давало повод утверждать, что он находится в духовной прелести, тогда как опытностью своею в подвигах духовных помогал он другим избегать прелести. Так одна из моих знакомых не по разуму предалась благочестивым упражнениям, отчего близка была к умопомешательству, и только советы о. Игнатия наставили ее благовременно на путь истины. Отец Исайя Никифоровский часто, бывало, говаривал, что о. Игнатий более его сведущ в подвижнической науке, и с особым уважением относился к его советам, называя их истинными и вполне чуждыми всякой прелести: "Он учит покаянию, - говорил старец, - какая же может быть прелесть в покаянии?"
Клеветы на о. Игнатия нередко достигали до покойного Государя, но он не внимал им и всегда защищал своего любимца, говоря, что знает Брянчанинова лучше всех.3 Один случай, впрочем, на короткое время навлек на о. Игнатия неудовольствие Государя, в чем и моя была отчасти вина.
В то время был у нас французским посланником Барант; его жена была женщина очень набожная. Ей очень нравилось наше православное богослужение, наши храмы и монастыри. С нею была я очень дружна; у нас познакомилась г-жа Барант с о. Игнатием и потом вместе со мною была в Сергиевой пустыни. Она просила меня потом передать о. Игнатию приглашение ее побывать во Французском посольстве, что я и исполнила. В доме Барант о. Игнатий встретился с одним ученым католиком, с которым произошел у него весьма оживленный разговор о превосходстве религий. Поводом к нему было французское сочинение Екатерины Эмерик о страданиях Спасителя. Отец Игнатий прямо называл его душевредным, не имеющим тени истины, противник же его пытался это опровергнуть, ссылаясь на авторитет своей церкви.
Нужно сказать, что в это время отношения наши с Францией были весьма натянуты; при дворе с Барантом были очень холодны, почему знакомство о. Игнатия с французским посланником весьма было неприятно Государю. Не только о. Игнатию, но и другим лицам черного духовенства столицы запрещено было тогда посещать светских своих знакомых (это мне весьма памятно потому, что около двух недель не могла я видеть у себя моего духовника).4
Впрочем, гнев Государя на о. Игнатия не был продолжителен и о. Игнатий снова начал бывать у знакомых своих в столице. Не укрылось от Государя и мое участие в том, что о. Игнатий был в доме Французского посланника; Государь все мне потом говорил, что не след православным слишком дружиться с католиками. В оправдание свое могу, впрочем, сказать, что примечая в г-же Барант сильную склонность к Православию, я думала послужить ей в деле присоединения к Святой нашей Церкви. К тому же, могла ли я предвидеть, что частное знакомство мое с нею будет иметь такие последствия.
1 В воспоминаниях схимон. Михаила Чихачева приводится следующий случай: "В первый раз, как Брянчанинов явился офицером к Великому Князю, услыхал от него в укор себе: «Ты много Богу молишься, мы тебе дадим»".
2 Даже Н. В. Гоголь считал святого архимандрита "дамским угодником и пустым попом" до тех пор, пока не познакомился с его отзывом о своей книге "Выбранные места из переписки с друзьями". Он пишет об этом Плетневу. А небезызвестный Герцен без всяких на то оснований называл свт. Игнатия "игуменом московских магдалин".
3 Один из жизнеописателей свт. Игнатия, В. Аскоченский, приводит следующие случаи злонамеренных действий врагов святителя:
"По мере того, как Господь Бог чрез Державного Помазанника Своего, являл видимые и осязательные знаки благоволения, не дремал и враг рода человеческого, изыскивая и средства, и пособников сатаниной своей детели. Вслед за посещением в 1834 г. Государем Императором Сергиевой пустыни, когда Государь очень ласково обошелся с ее настоятелем, последовали из Консистории, один за другим, три указа такого свойства, что исполнение их могло бы повлечь за собою неизбежное падение обители.
Первый указ был о том, чтобы отправить трех иеромонахов на флот. Исполнить этого не было никакой возможности, потому что в обители тогда, вместе со слабыми и немощными, находилось только шесть человек. Но, не желая противиться такому распоряжению, настоятель назначил требуемое число иеромонахов, и тотчас же получил другой указ с выговором: для чего он посылает престарелого. Третий указ состоял в том, чтобы ни архимандриту, ни кому-либо из братии не ездить в город иначе, как испросив предварительно билет из Консистории. Это уже было прямым осуждением обители на голод и холод, так как хлеб и другая провизия, а равно и необходимые для обители вещи приобретались в городе; каким же образом возможно было на всякую поездку испрашивать разрешительный билет?
Старца-митрополита постарались уверить, что на то есть Высочайшая воля. Оставалось жаловаться. Настоятель отправился с просьбою к митрополиту, но он ее не принял. Тогда архим. Игнатий отправился в Царское Село, где в ту пору находилась Высочайшая фамилия. По особенному Промыслу Божию, у самого дворцового крыльца встречает его Государь Наследник и спрашивает о причине его приезда. "Мне нужно видеть Государя", - отвечал настоятель. "Хорошо, - сказал Его Высочество, - я доложу ему о Вас, а Вы подождите ответа у Кавелина на квартире". Здесь настоятель рассказал генералу Кавелину о всем, о чем он и донес потом Государю Императору.
Явившись затем к митрополиту, архим. Игнатий сказал ему о своей поездке в Царское. Митрополит, потребовав к себе дело, рассмотрел его и, увидев всю несправедливость состоявшегося постановления, со свойственною ему откровенностью изобличил виновных в том и не приказал более беспокоить насельников Сергиевой пустыни".
4 В. Аскоченский пишет об этом следующее:
"Великим постом 1835 г. по предварительному уведомлению, посетил Сергиеву пустынь французский посланник Барант. Он навестил настоятеля, расспрашивал о монастыре, об уставе и порядках монастырских и откровенно сознался, что он находит Церковь Православную ближе к древне-апостольской, чем свою. Через довольно долгое время настоятель, но приглашению г-жи Барант, навестил посланника и остался у него обедать. Здесь произошел разговор между архим. Игнатием и учителем г. З...го, готовившимся в аббаты, о разности вероисповеданий. Архимандрит деликатно отклонил от себя этот вопрос, заметив, что он не за тем сюда приглашен, и не может с ним говорить, так как противник его не читал тех книг, на которые он может указать ему.
Прошло несколько времени после этого. Вдруг настоятель получает указ, что по именному повелению запрещается ему выезд из монастыря впредь до Высочайшего разрешения. Впоследствии, когда, по представлению митрополита Серафима, дозволено было о. Игнатию бывать везде, где требует того его обязанность благочинного монастырей епархии, враги его успели извернуться, и разрешение, существовавшее на одних словах, сочли недействительным против запрещения, изложенного на бумаге. Уже долгое время спустя, при митрополите Антонии, это было объяснено генералом Кавелиным Государю Императору. Его Величество в присутствии всех объявил митрополиту, что он поступил так, только желая охранить и поберечь архимандрита, и, если кто принимает это иначе, тот его не понимает: он давно знает и любит Игнатия, так как тот вполне стоил того и стоит".
*) "Душеполезное чтение", 1870 г., ч. I.
Из писем святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского
Вот еще письмо, которое, по милости Святославского, дошло до меня чрез год, и, конечно, оставило писавшего в неудовольствии на мое молчание. Видите что, о. архимандрит Сергиевой пустыни Игнатий написал книгу против книги Фомы Кемпийского и желает, чтобы я ее видел, и побудил его к изданию ее в свет. Не надеясь, чтобы, если прочитаю книгу, мог и написать о ней то, что понравилось бы ему. Мне странною кажется мысль писать назидательную книгу именно против книги Фомы Кемпийского. Мне кажется, всего удобнее продолжить молчание, в котором я до сих пор оставался невольно. Но сим дается ему причина к неудовольствию. Не читав книгу, если скажу, что не надеюсь быть с нею согласен, это будет жестко, а, может, еще менее могу сказать мягко, когда прочитаю книгу"*.
"При сем вспоминаю разговор мой с пустынским архимандритом Игнатием. Книгу о подражании Христу он так не одобрял, что запрещал читать. Я возразил ему, что святитель Димитрий приводит слова сей книги, оговариваясь, что Фома Кемпийский хотя иностранный купец, но приносит добрый товар. Архимандрит отвечал мне: мы не знаем, когда святитель Димитрий введен был в благодатное достоинство святого отца, и, может быть, указанное мною написал еще тогда, когда был просто благочестивым писателем или проповедником".
"Преосвященный Игнатий неожиданно исторгнул себя из службы. Иные говорят, что это на время, до открытия кафедры. А мне кажется, счастлив, кто мог законно устраниться от трудностей времени, дабы внимать Богу в своей душе. Преосвященный говорит, что он уступил своей всегдашней любви к созерцательной жизни, и что состояние здоровья помогло решиться. Вид его показывает менее здоровья, нежели прежде. И он в Москве должен был употребить некоторое краткое лечение".**1
Когда, получив отпуск для поправления здоровья, архимандрит Игнатий отправился в Николо-Бабаевский монастырь и должен был проезжать через Москву, святитель Филарет очень радушно принял его. Архимандрит Пимен в воспоминаниях отмечает, что архимандрит Игнатий многократно посещал митрополита, который, в свою очередь, не раз посещал его. Однажды митрополит Филарет устроил даже в честь гостя обед, на который пригласил все московское почетное духовенство.
1 Святитель Филарет, вопреки мнениям многих, осуждавших епископа Игнатия за удаление на покой, правильно понял истинную причину его поступка, о чем свидетельствует его письмо к архиеп. Тверскому Алексию.
*) Письма митр. Московского Филарета архим. Антонию. ч. II, М.,1883.
*) Письма митр. Московского Филарета архим. Антонию. М., ч. IV, 1884.
**) Письма митр. Московского Филарета к архиеп. Тверскому Алексию. М., 1883.
Кончина Преосвященного епископа Игнатия
Еще в 1864 году, когда преданнейшие чада духовные посетили Преосвященного Игнатия на Бабайках, они были поражены переменою, совершившеюся в нем. Видно уже было, что он не жилец на земле. Все привыкли видеть его великолепным архимандритом, величественным архиереем, и вот перед ними предстоял согбенный старец с белоснежными волосами, с младенческим выражением в глазах, с тихим, кротким голосом. "Не бойтесь, - писал он после этого к одному из посетивших его, - я не умру до тех пор, пока не кончу дела своего служения человечеству и не передам ему слов истины, хотя, действительно, так ослабел и изнемог в телесных силах, как это вам кажется".
В 1867 году, 21 апреля привезен был из Ярославля посланный по почте тюк с двумя последними частями сочинений Преосвященного Игнатия. Когда раскрыли посылку и подали ему книги, он перекрестился и сказал: "Слава Богу! Снято с меня это иго!" - но не стал уже разбирать и раздавать книги, сказав: "Оставить это до приезда брата, Петра Александровича".
В это же время написал он к упомянутому лицу, еще прежде того извещавшему его об окончании печатания книг: "Слава Богу! Благодарю всех вас, потрудившихся в этом деле! Силы мои видимо оскудевают; грудь и спина так болят, что не позволяют уже заниматься письменными занятиями. Да и пора уже оставить письменные дела, чтобы всецело предаться делу приуготовления себя к переходу в вечность".
30 апреля. Преосвященный Игнатий встал, по обыкновению, в шесть часов утра; после ранней обедни выпил две чашки чаю и не приказал входить к нему до девяти часов. Впрочем, в этом приказании для служащих при нем не было ничего особенного, так как издавна уже оставляли его в эти часы одного: всем было известно, что он это время особенно посвящал молитве и письменным занятиям.
Спустя немного времени кто-то из братии пришел с просьбою доложить Его Преосвященству, что он явился по делу. Келейник Васенька, как называл его Преосвященный, не посмел отказать и вошел к Владыке. Было около девяти часов утра; ударили в колокол к поздней обедне.
На зов келейника не последовало никакого ответа. Он подошел ближе, смотрит - Преосвященный, склонив голову на левую руку и держа в правой каноник, лежит, как бы углубленный в чтение. Келейник еще раз позвал его и, наклонившись к нему, увидел, что глаза святителя устремлены неподвижно. Испуганный, он бросился за архимандритом и казначеем. Прибежав и видя Преосвященного светлым и спокойным, с наложенным пальцем на третьей утренней молитве, как бы в размышлении о сейчас прочитанном, они подумали, что ему сделалось только дурно; давали ему нюхать спирт и терли виски одеколоном. Но светлая душа отошла уже к Предвечному Свету, оставив отблеск света на лице того, кто с юных лет жил жизнью света истины и при конце дней своих, всецело посвященных Богу, все еще полагал, что ему только "пора начать дело приуготовления себя к переходу в вечность".
Быстро разнеслась в обители весть о кончине старца благодатного, святителя милостивого... Братия поражена была таким неожиданным событием. Еще вчера поучал он их словами жизни вечной, ни мало не жалуясь на свои страдания, и хотя был скуден телесными силами, но был так бодр и мощен духом, с такою щедростию изливал богатство благодати на всех стремившихся к Богу, - и вдруг перед ними бездыханное тело их отца, учителя и защитника...
И стали вспоминать братия предшествовавшие, но не уразуменные ими знамения близкой его кончины.
В один из дней Страстной седмицы приходит утром к Владыке Игнатию один из любимейших учеников его, о. архимандрит Иустин, и, пораженный необыкновенно светлым и радостным выражением его лица, говорит: "Видно, Владыко, Вы очень хорошо провели эту ночь, что у Вас такой бодрый вид!" - "У меня, батюшка, - отвечал он с тихою радостью, - был сегодня маленький удар. Я чувствую себя очень легко и хорошо". - "Не послать ли за доктором?" - спросил о. архимандрит. "Нет, не надо", - отвечал Владыка. В среду, 25 апреля, повторилось то же. Отец архимандрит, удивленный необыкновенным спокойствием, выражавшимся на лице святителя, сделал тот же вопрос. "Да, - отвечал Владыка, - сегодня был со мною опять маленький удар, самый легенький удар, еще слабее того". И затем повторил еще несколько раз: "Мне так легко, так весело! Я давно уже не чувствовал себя так хорошо".
Что это за таинственные удары - Бог один знает. Во всяком случае, из последствий их видно, что это были не те удары, которые сопровождаются расстройством организма и сокращают деятельность душевную. Святителю было от них "хорошо, легко и весело". Не были ли то откровения ему свыше, ихже око не виде, ухо не слыша и на сердце человеку не взыдоша (I Кор. 2; 9)?.. Святитель Божий скрыл их под иносказательным словом, боясь, чтобы, вопреки заповеди Писания, не стали блажити его прежде смерти. Он во всю жизнь свою не боялся суда людского и веселился духом, когда этот суд произносил строгие и неосмотрительные приговоры над ним как над величайшим грешником; но он пугался всегда, когда начинали прославлять его. В пятницу, 27 апреля, Преосвященный просил одного из близких учеников своих потереть ему ноги сосновым маслом и потом сказал: "Благодарю тебя, что потрудился для меня. Это уже в последний раз". - "Почему же в последний? Разве вам не нравится, Владыко?" - "Нет, не потому, а потому что дни мои изочтены".
Брату своему и всем приближенным он еще прежде отдавал приказание, что, как скоро заметят, что наступает его кончина, - оставить его одного, не мешать ему и не давать знать родным о том ранее его смерти. Только теперь стало понятно, почему он удалил любимейшего своего брата в Петербург, почему там встретились ему непредвиденные препятствия к тому, чтоб заранее возвратиться на Бабайки и принять последний вздох и благословение всем сердцем и душою благоговейно чтимого брата-святителя. Сам Господь так устроил, по желанию верного раба Своего!
Окружавшие Владыку ученики говорили, что до последней минуты все вокруг него и в нем самом было так тихо, так просто, что никому и в голову не приходило, что с ним делается что-то необыкновенное. Особенно поражало их неизреченное милосердие, смирение и снисходительность в последние дни его жизни. И всегда он был снисходителен, милостив и смирен - это уж отличительная черта его характера, но в последнее время любовь и смирение разливались вокруг него такими потоками, что потрясали души окружавших его и заставляли их как будто бояться чего-то.
Накануне своей кончины он писал еще. Вот эти драгоценные строки незабвенного святителя:
"Нет во мне свидетельства жизни, которая бы всецело заключалась во мне самом; я подвергаюсь совершенному иссякновению жизненной силы в теле моем. Я умираю.
Не только бренное тело мое подчинено смерти, но и самая душа моя не имеет в себе условий жизни нерушимой; научает меня этому Священное Предание Церкви Православной.
Душе, равно и Ангелам, даровано бессмертие Богом; оно не их собственность, но их естественная принадлежность.
Тело для поддержания жизни своей, нуждается в питании воздухом и произведениями земли. Душа, чтоб поддержать и сохранить в себе бессмертие свое, нуждается в таинственном действии на себя Божественной Десницы.
Кто я? Явление? Но я чувствую существование мое. Многие годы размышлял некто* об ответе удовлетворительном на предложенный вопрос, размышлял, углубляясь в самовоззрение, при свете светильника Духа Божия. Многолетним размышлением он приведен был к следующему относительному определению человека: "Человек - отблеск Существа и заимствует от этого Существа характер существа". Бог, единый Сый (Исх. 3;. 14), отражается в жизни человека. Так изображает себя солнце в чистой дождевой капле. В дождевой капле мы видим солнце; то, что видим в ней, - не солнце. Солнце там на высоте недосягаемой"
"Что - душа моя? Что - тело мое? Что - ум мой? Что - чувства тела? Что - силы души и тела? Что - жизнь?.. Вопросы неразрешенные, вопросы неразрешимые. В течение тысячелетий род человеческий приступал к обсуждению этих вопросов, усиливался разрешить их и отступал от них, убеждаясь в их неразрешимости. Что может быть знакомее нам нашего тела? Имея чувства, оно подвергается действию всех этих чувств: познание в теле должно быть самым удовлетворительным, как приобретаемое и разумом, и чувством. Оно точно таково в отношении к познаниям о душе, о ее свойствах и силах, о предметах, не подверженных чувствам тела...".
На этом слове остановился Владыка. Как видно, он изнемог, и для отдохновения стал молиться, по причине изнеможения сил телесных - лежа. В последние годы своей жизни, на покое в Николо-Бабаевском монастыре, Преосвященный мало спал, никогда не раздевался и, как верный раб Божий, бодрствовал на всякий час дня и ночи, готовый встретить Господа своего. И застал Он его бодрым на молитве и верным на службе заблудшему человечеству.
Трое суток стояло тело святителя в келье его, жарко натопленной, оставаясь без изменения, и до того было привлекательно, что никому не хотелось отойти от него: всем хотелось насмотреться на это прекрасное лицо, на котором почивала светлая и святая дума. На четвертые сутки тело почившего было перенесено в холодную Никольскую церковь. К вечеру лицо и руки его стали пухнуть, не теряя своей белизны; на шестые сутки опухоль спала, и только ногти посинели. Запаха не было никакого. Он лежал в белом облачении, в том самом, в котором совершал в последний раз Божественную Литургию в Светлое Христово Воскресение и в понедельник Светлой седмицы.
Духовное завещание было оставлено им на имя брата его, Петра Александровича, которому святитель поручил заботу о нуждах присных учеников своих.1 Вещественного наследства осталось у него семь копеек, долга - семьдесят рублей. Перед кончиною своею он поручился за одного бедняка, который не в состоянии был уплатить долга и прибегнул к милосердию пастыря.
Преосвященный оставил записку к брату, в которой он просил получить за него пенсию за два последних месяца, уплатить долг, а остальное раздать бедным друзьям своим.
Все время вокруг гроба почившего святителя теснились многочисленные почитатели его, ученики, духовные дети и крестьяне сел и деревень. В день погребения монастырский двор был весь покрыт народом, было не менее пяти тысяч человек. Повсюду слышались плач и стоны. "Кто-то теперь будет нашим благодетелем! - говорили в толпе. - Кто-то теперь помилосердствует о нас! Кто исцелит наши болезни! Кто помолится о нас!..".
Все дни стояла погода дурная; но в день погребения хоть и холодно было, но солнце светило ярко. Отпевание усопшего до того было отрадно, что скорее походило на какое-то торжество, чем на погребение. Невольно припоминались слова святителя Игнатия, оставшиеся в его бессмертных творениях: "Можно узнать, что почивший под милостью Божией, если при погребении тела его печаль окружающих растворена какою-то непостижимою отрадою".
Тело святителя обнесено было вокруг собора и опущено в землю в малой больничной церкви, у левого клироса, при радостном пении: "Христос воскресе".
После погребения брат почившего святителя и его близкие вошли в келью его, до сих пор запечатанную. Торжественно прозвучала заупокойная лития в этой тихой келье, в которой старец-подвижник почти безвыходно провел последние шесть лет своей жизни, в заботах о своей душе и служении нужде бедствующего человечества.
Усопший святитель занимал только две комнаты: одну в три окна, а другую в два, служившую ему и спальней, и кабинетом. Все поражало здесь высокою простотою и изящною бедностью.2 Между двумя окнами стояла простая этажерка, на полках которой лежали в огромном количестве в два ряда тетради, исписанные изящным его почерком и изготовленные еще на другие два тома. В углу комнаты - киот с образами; перед ними лампада. Высокие шкафы прямо против дверей, почти вдоль всей стены, наполнены драгоценными творениями писателей духовных на языках греческом, латинском, французском, немецком и итальянском, Перед кроватью, как раз перед глазами лежавшего, на стене икона Божией Матери, с которою он не расставался никогда.
За дверьми, под образом Божией Матери, простое кожаное кресло, ветхое и истертое; на нем-то писал Владыка вдохновенные свои страницы. Перед креслом большой, широкий, деревянный стол, ничем не покрытый, на нем слева разложены тетрадками исписанные уже листы, все - один как другой, точно фотографические снимки; ближе - груда писем, написанных в последние дни, запечатанных, надписанных собственною рукою почившего и приготовленных к отправке на почту. Последние письма были писаны святителем Игнатием 28 апреля, и некоторые из них были отправлены уже по кончине его. Бесчисленное множество писем святителя, адресованных разным лицам, заключают в себе драгоценные сокровища святоотеческих наставлений и духовных заметок.
Посредине, перед креслом, последние писанные им листы, а сверху - страница предсмертная; на обороте ее то, что было писано накануне кончины. Долго присматриваясь к последним строкам знакомой руки, мы, духовные дети его, стояли умиленные и пораженные. Тот же дивный, ровный, изящный почерк его юношеских лет! Ни одной удлиненной буквы, ни малейшей лишней черты, ни помарок, ни описок от рассеянности или поспешности. У последней страницы лежало перо, писавшее последние строки...
Санкт-Петербург, 1867 г.
1 Живя на Бабайках, Владыка Игнатий из монастыря никогда не выезжал: все хлопоты по монастырским делам вел его брат П. А. Брянчанинов. Петр Александрович был многополезным членом Бабаевского братства: он употреблял на нужды монастырские свою губернаторскую пенсию, вел разные монастырские дела в Костроме, Ярославле и Петрограде, содействовал упорядочению монастырского хозяйства.
Личные средства и материальные ценности Владыки Игнатия также шли на благоустройство монастыря. Свою пенсию в тысяча пятьсот рублей и другие материальные поступления святитель вносил в кассу обители. При личном участии Владыки Игнатия и, главным образом, на его средства и средства П.А. Брянчанинова, был заложен в 1864 г. двухэтажный величественный храм Иверской иконы Божией Матери. Действительно, по свидетельству очевидцев, Иверский храм был великолепен. Он составлял красу не только монастыря, но и всей окрестности и далее всего края.
По внешнему виду Иверский храм имел отдаленное сходство с храмом Воскресения Христова в Иерусалиме. Его глава была увенчана короною и вместе - архиерейскою митрою, которые обе принадлежат Главе Церкви - Иисусу Христу. С наружной стороны на центральном куполе по окружности со временем было написано двенадцать наиболее чтимых изображений Божией Матери. По карнизу барабана славянскими буквами было начертано: "Достойно есть, яко воистину, блажити Тя Богородицу..." Сам Владыка не дожил до освящения храма.
2 Современники и ранее удивлялись простоте образа жизни святителя Игнатия. Архимандрит Пимен вспоминает об одном посещении им о. Игнатия Великим постом, когда тот был строителем Лопотова монастыря. Его прежде всего поразила убогая обстановка, в которой жил строитель: "...Я застал его живущим в сторожке, она была сбоку от святых ворот. Вошед к о. Игнатию, я нашел его сидящим у большого стола, пред ним лежали простые черные сухари и какое-то начатое стихотворение, которое он, вероятно, писал во время чая, чтоб и это время не пропадало даром. Келья была не просторна, и стены от времени совершенно потемнели".
*) Св. Иоанн Дамаскин. См. Изложение Православной веры, кн. 2, гл. 3, об Ангелах.
Воспоминания последнего келейника святителя Игнатия Василия (Павлова), впоследствии иеромонаха Александро-Невской Лавры
Владыка мой! Отец мой! Учитель мой! Где ты? Куда ты скрылся? Я нигде не вижу тебя, нигде не нахожу тебя: ни на ложе, на котором истаявал ты в своих пламенных молитвах пред величием Божиим; ни у стола, за которым ты, движимый Божиим Духом, писал вдохновенные страницы; ни у аналоя, у которого часто стоял с воздетыми к небу руками, стоял в страхе и трепете, орошая ланиты теплыми слезами; ни на стуле сидящим и умиленно взирающим на икону Спасителя, как бы беседующим со Спасителем. Нигде не вижу, нигде не нахожу тебя. Не вижу, чтоб ты, склонив голову на руки свои, сидел как бы в забытии в кабинете один, то погружаясь в какую-то таинственную думу, то исполняясь сетования, то радости небесной. Не слышу, чтобы ходил ты по келье твоей или читал что-либо; ничего подобного не слышу я. Умолкли стоны твои, замерли вопли, затихли рыдания и воздыхания: все заменилось тишиной могилы...
Куда же ты ушел, где ты скрылся? Увы! ты умер: тело твое сокрылось на время в гробе, а крылатая душа твоя унеслась туда, где пребывали мысли и чувствования твои, где жило сердце твое: на небо. Там ты, там ты! Как хорошо тебе, Владыка мой! Ты блаженствуешь ныне, забыв все скорбное земное: все подвиги и труды, подъятые для неба. Ты стоишь пред неприступным величием Божества, у Незаходимого Света и сам исполнен света; ты насыщаешься непрестанно видением Бога, пылаешь, подобно Серафимам, любовию к Нему; сердце твое горит, тает, как воск, будучи палимо огнем-Богом.
Владыка мой! Не забудь меня там, вспомни обо мне! Оставив здесь, на земле, не оставь на небе! Не оставь меня во время исхода моего из этой временной жизни! Когда душа моя будет разлучаться с этим бренным телом, когда, по причине многих грехов моих, обступят ее темные духи, - помоги мне в эту горькую годину избавиться от них, чтоб они не увлекли меня с собою в темницы ада. Надежда моя в эти грозные минуты - бесконечная Божия благость и твои молитвы.
Я верую в твои молитвы, Владыка мой, потому что видел непорочные пути твои. Ни о чем ты так не заботился, ни к чему ты так не стремился, как к тому, чтоб угодить Господу; и днем, и ночью ты только и думал, только и помышлял лишь о том, как бы поближе прилепиться к Господу, как бы потеплее помолиться Ему, побольше поплакать пред Ним. Это влечение к Господу у тебя сделалось как бы нестерпимым. Ни в чем не находил ты такой отрады и успокоения, как в молитве и в плаче. После этого в лице твоем изображалось всегда что-то неземное. Бывало, подойдешь к тебе по какому-нибудь делу, станешь говорить, но ты не видишь, не слышишь меня: из глаз твоих светится что-то неземное, видится, что ты умом находишься не здесь, а где-то далеко. Ты и смотришь, и не видишь меня. И долго мне случалось стоять перед тобой и благоговейно любоваться этим состоянием; какая-то необъяснимая тишина веяла от тебя, и помысл греховный, который я пришел исповедовать тебе, далеко-далеко уходил от меня...".
"Владыка, на Бабайках живя, никогда не ложился спать раздетым, и ночью он спал одетым, т.е. в сапогах и в подряснике: это для того, чтоб всегда быть готовым на дело Божие. Вставал он в шесть часов утра большею частью, выпивал две чашки чаю и затем молился; затем читал Евангелие, после этого писал сочинения или подписывал входящие и исходящие дела по монастырю2, но это дело занимало времени весьма мало.
В двенадцать часов дня он обыкновенно кушал; кушанье состояло, большею частью, из двух блюд: ухи и каши; это были самые излюбленные его кушанья. Вина на Бабайках никакого не пил Владыка, и у нас его не имелось в буфете; если требовалось иногда на случай приезда гостей, то это бралось от отца архимандрита Иустина. Часто мне приходилось слышать от Владыки следующие слова: "Ах, Васенька, как надо благодарить Господа за то, что Он привел нас в такое тихое пристанище". В три часа, после обеда Владыка опять пил чай, после чаю, с час или часа полтора я читал ему Евангелие или жития святых, или преподобного Дорофея: это собственно делалось для меня.
Я занимался на Бабайках с мальчиками, учил их чтению Священного Писания, арифметике, грамматике, чистописанию и однажды, разгорячившись, ударил одного. Затем, разумеется, почувствовав, что это грешно, я пошел и сказал Владыке. Он на это мне сказал: "Ударь меня". Я ответил, что я этого сделать не могу; тогда он мне сказал: "А если ты меня не можешь ударить, как же ты ударил мальчика, который также создан по образу Божию?"
Дней за пять до кончины, вечером, когда я брал от Владыки благословение на сон грядущий и, поклонившись, сказал: "Простите меня, Владыко, елико согреших", - он вдруг поклонился мне тоже в ноги и сказал: "Прости и меня, Васенька."
Святитель называл своего келейника Василия Вениамином, в предвидении, что он уже последний.
2 Святитель Игнатий до последнего дня своей жизни заботился о братии, держал управление обителью в своих руках. В документах Николо-Бабаевского монастыря, найденных в Государственном Архиве Костромской области, последняя резолюция свт. Игнатия стоит на документе от 29 апреля 1867 года.
ИЗ ПИСЬМА игумена АНТОНИЯ (Бочкова)
настоятеля Череменецкого монастыря
казначею Сергиевой пустыни иеромонаху Нектарию
1 мая уведомили меня по телеграфу о кончине Преосвященнейшего Игнатия. А накануне я благодарил его письмом за присланные последние томы его сочинений: письмо мое застало его во гробе. Служил по новопреставленном две обедни сам и две панихиды собором, но память о нем останется в душе моей навсегда.
После вашего преподобного Нила Сорского Преосвященный Игнатий был вторым и, может быть, последним монашеским учителем и писателем, а по силе слова, по ясности изложения своего аскетического учения - первым и единственным. Никто из современников не мог равняться с ним в знании отеческих писаний. Это была живая библиотека Отцов.
Учитель плача, новый Иеремия, скончался к этому пророческому дню, и последователь преподобного Нила погребен в день его памяти. Вся седмица мироносиц, по Евангелию Иоанна, как бы посвящена усопшим, и вся Вселенская Церковь воздала эту честь новопреставленному невольно.
Учение о хлебе жизни, которое так убедительно объяснял Преосвященный, читалось в тексте над его непогребенными еще мощами. Верую я, что все это совершилось по небесному чину.
Сергиева пустынь, конечно, воздаст ему свое благодарение: еще живы в ней и ученики и дела усопшего.
ДВА ВИДЕНИЯ
из записок схимонаха Михаила (Чихачева)
Явление епископа Игнатия А. В. Жандр на 20-й день по кончине его,
Тяжелая скорбь подавила все существо мое с той минуты, как дошла до меня весть о кончине Владыки. Скорбь эта не уступала и молитве: самая молитва была растворена скорбию, невыносимою, горькою. Ни днем, ни ночью не покидало сердца ощущение духовного сиротства. И душа, и тело изнемогли до болезни. Так прошло время до двадцатого дня по кончине Владыки. На этот день я готовилась приобщиться Святых Тайн в одном из женских московских монастырей.
Так сильно было чувство печали, что даже во время Таинства исповеди не покидало оно меня, не покидало оно меня и во время совершения Литургии. Но в ту минуту, как Господь сподобил меня принять Святые Тайны, внезапно в душу мою сошла чудная тишина и молитва именем Господа нашего Иисуса Христа, живая, ощутилась в сердце. Так же внезапно, для меня самой непонятно, печаль о кончине Владыки исчезла.
Прошло несколько минут, в течение которых я отошла на несколько шагов от Царских врат, и, не сходя с солеи, стала по указанию матери игумений на левый клирос прямо против иконы Успения Божией Матери. В сердце была молитва, мысль в молчании сошла в сердце, и вдруг, пред внутренними глазами моими, как бы также в сердце, но прямо против меня у иконы Успения, возле одра, на котором возлежит Царица Небесная, изобразился лик усопшего святителя - красоты, славы, света неописанных! Свет озарял сверху весь лик, особенно сосредоточиваясь наверху главы. И внутри меня, опять в сердце, но вместе и от лика, я услышала голос, мысль, поведание, - луч света, ощущение радости, проникнувшее все мое существо, которое без слов, но как-то дивно передало моему внутреннему человеку следующие слова: "Видишь, как тебе хорошо сегодня. А мне без сравнения так всегда хорошо и потому не должно скорбеть о мне".
Так ясно, так отчетливо я видела и слышала это, как бы сподобилась увидеть Владыку, слышать от него лицом к лицу. Несказанная радость объяла всю душу мою, живым отпечатком отразилась на лице моем так, что заметили окружающие. По окончании Литургии начали служить панихиду. И какая это была панихида! В обыкновенных печальных надгробных песнопениях слышалась мне дивная песнь духовного торжества, радости неизглаголанной, блаженства и жизни бесконечных. То была песнь воцерковления вновь перешедшего из земной, воинствующей Церкви воина Христова в небесную Церковь торжествующих в невечерней славе праведников. Мне казалось, что был Христов день, таким праздником ликовало все вокруг меня, и в сердце такая творилась молитва.
Вечером того же дня я легла в постель: сна не было. Около полуночи, в тишине ночи, откуда-то издалека донеслись до слуха моего звуки дивной гармонии тысячи голосов. Все больше и больше приближались звуки: начали отделяться ноты церковного пения ясно, наконец стали определительно, отчетливо выражаться слова... И так полно было гармонии это пение, что невольно приковывалось к нему все внимание, вся жизнь... Мерно гудели густые басы, как гудит в пасхальную ночь звон всех московских колоколов, и плавно сливался этот гул с мягкими, бархатными тенорами, с серебром рассыпавшимися альтами, и весь хор казался одним голосом - столько было в нем гармонии. И все яснее и яснее выделялись слова. Я отчетливо расслышала: "Архиереев богодухновенное украшение, монашествующих славо и похвало". И вместе с тем для самой меня необъяснимым извещением, без слов, но совершенно ясно и понятно, сказалось внутреннему существу моему, что этим пением встречали епископа Игнатия в мире небесных духов,
Невольный страх объял меня, и к тому же пришло на память, что Владыка учил не внимать подобным видениям и слышаниям, чтобы не подвергнуться прелести. Усиленно старалась я не слышать и не слушать, заключая все внимание в слова молитвы Иисусовой, но пение все продолжалось помимо меня, так что мне пришла мысль, не поют ли где на самом деле в окрестностях. Я встала с постели, подошла к окну, отворила его: все было тихо, на востоке занималась заря.
Утром, проснувшись, к удивлению моему, я припоминала не только напев, слышанный мною ночью, но и самые слова. Целый день, несмотря на множество случившихся житейских занятий, я находилась под необычайным впечатлением слышанного. Отрывками, непоследовательно припоминались слова, хотя общая связь их ускользала из памяти. Вечером я была у всенощной: то была суббота - канун последнего воскресенья шести недель по Пасхе; канон Пасхи. Но ни эти песнопения, ни стройный хор Чудовских певчих не напоминали мне слышанного накануне: никакого сравнения нельзя было провести между тем и другим.
Возвратившись домой, утомленная, усталая, я легла спать, но сна опять не было, и опять, только что начал стихать городской шум, около полуночи, слуха моего снова коснулись знакомые звуки, только на этот раз они были ближе, яснее, и слова врезывались в памяти моей с удивительной последовательностью. Медленно и звучно пел невидимый хор: Православия поборниче, покаяния и молитвы делателю и учителю изрядный, архиереев богодухновенное украшение, монашествующих славо и похвало: писаньми твоими вся ны уцеломудрил еси. Цевнице духовная, новый Златоусте: моли Слова Христа Бога, Его-же носил еси в сердце твоем, даровати нам прежде конца покаяние!
На этот раз, несмотря на то, что я усиленно творила молитву Иисусову, пение не рассеивало внимания, а еще как-то неизъяснимым образом и моя сердечная молитва сливалась в общую гармонию слышанного песнопения, и сердце живо ощущало и знало, что то была торжественная песнь, которою небожители радостно приветствовали представившегося от земли к небесным - земного и небесного человека, епископа Игнатия. На третью ночь, с 21 на 22 мая, повторилось то же самое, при тех же самых ощущениях. Это троекратное повторение утвердило веру и не оставило никакого смущения, запечатлело в памяти и слова тропаря, и тот напев, на который его пели, как бы давно знакомую молитву. Напев был сходен с напевом кондаков в акафистах. После, когда я показала голосом, какой слышала напев, мне сказали, что это осьмый глас.
А.В.Жандр пользовалась глубоким уважением своих современников, знавшие ее лица отзывались о ней, как о человеке высокообразованном, глубоко религиозном и безупречно правдивом. Приведенное видение, глубоко назидательное, хорошо характеризует воззрения современников на личность святителя Игнатия.
Не менее важным по своему внутреннему смыслу представляется следующее переданное схимонаху Михаилу Чихачеву чудесное сновидение о епископе Игнатии, по времени примыкающее к ближайшим дням по его смерти:
Явление епископа Игнатия С.И. Снесаревой
В мое последнее свидание с Преосвященным Игнатием, 13 сентября 1866 года, он, прощаясь, сказал мне: "С. И.! Вам, как другу, как себе говорю: готовьтесь к смерти - она близка. Не заботьтесь о мирском: одно нужно - спасение души! Понуждайте себя думать о смерти, заботьтесь о вечности!"
В 1867 году, 30 апреля Преосвященный Игнатий скончался в Николаевском монастыре: я поехала на его погребение, совершавшееся 5 мая. Невыразима словом грустная радость, которую я испытала у гроба его.
В субботу 12 августа 1867 года ночью худо спала, к утру заснула. Вижу - пришел Владыка Игнатий в монашеском одеянии, в полном цвете молодости, но с грустию и сожалением смотрит на меня: "Думайте о смерти, - говорил он. - Не заботьтесь о земном! Все это только сон, - земная жизнь - только сон! Все, что написано мною в книгах, все - истина! Время близко, очищайтесь покаянием, готовьтесь к исходу. Сколько бы Вы ни прожили здесь, все это - один миг, один только сон". На мое беспокойство о сыне Владыка сказал: "Это не Ваше дело; судьба его в руках Божиих! Вы же заботьтесь о переходе в вечность". Видя мое равнодушие к смерти, и исполняясь сострадания к моим немощам, он стал умолять меня обратиться к покаянию и чувствовать страх смерти. "Вы слепы, ничего не видите, и потому не боитесь, но я открою Вам глаза и покажу смертные муки".
И я стала умирать. О, какой ужас! Мое тело стало мне чуждо и ничтожно, как бы не мое, вся моя жизнь перешла в лоб и глаза; мое зрение и ум увидели то, что есть действительно, а не то, что нам кажется в этой жизни. Эта жизнь - сон, только сон! Все блага и лишения этой жизни не существуют, когда наступает со смертью минута пробуждения. Нет ни вещей, ни друзей, - одно необъятное пространство, и все это пространство наполнено существами страшными, непостигаемыми нашим ослеплением; они живут вокруг нас в разных образах, окружают и держат нас. У них тоже есть тело, но тонкое, как будто слизь какая, ужасное! Они лезли на меня, лепились вокруг меня, дергали меня за глаза, тянули мои мысли в разные стороны, не давали перевесть дыхания, чтобы не допустить меня призвать Бога на помощь. Я хотела молиться, хотела осенить себя крестным знамением, хотела слезами к Богу, произношением имени Иисуса Христа избавиться от этой муки, отдалить от себя эти страшные существа, но у меня не было ни слов, ни сил. А эти ужасные кричали на меня, что теперь уже поздно, нет молитвы после смерти!
Все тело мое деревенело, голова неподвижна, только глаза все видели и в мозгу дух все ощущал. С помощью какой-то сверхъестественной силы я немного подняла руку, до лба не донесла, но на воздухе я сделала знамение креста, тогда страшные корчились. Я усиливалась не устами и языком, которые не принадлежали мне, а духом представить имя Господа Иисуса Христа, тогда страшные прожигались, как раскаленным железом, и кричали на меня: "Не смей произносить этого имени, теперь поздно!" Мука неописанная!
Лишь бы на одну минуту перевесть дыхание! Но зрение, ум и дыхание выносили невыразимую муку от того, что эти ужасные страшилища лепились вокруг них и тащили в разные стороны, чтобы не дать мне возможности произнести имя Спасителя. О, что это за страдание! Опять голос Владыки Игнатия: "Молитесь непрестанно, все истина, что написано в моих книгах. Бросьте земные попечения, только о душе, о душе заботьтесь". И с этими словами он стал уходить от меня по воздуху как-то кругообразно, все выше и выше над землею. Вид его изменялся и переходил в свет. К нему присоединился целый сонм таких же светлых существ, и все как будто ступенями необъятной, невыразимой словом лестницы.
Как Владыка по мере восхождения становился неземным, так и все присоединившиеся к нему в разных видах принимали невыразимо прекрасный, солнцеобразный свет. Смотря на них и возносясь духом за этою бесконечною полосою света, я не обращала уже внимания на страшилища, которые в это время бесновались вокруг меня, чтобы привлечь мое внимание к ним новыми муками. Светлые сонмы тоже имели тела, похожие на дивные, лучезарные лучи, пред которыми наше солнце - ничто.
Эти сонмы были различных видов и света, и чем выше ступени, тем светлее. Преосвященный Игнатий поднимался все выше и выше. Но вот окружает его сонм лучезарных святителей, он сам потерял свой земной вид и сделался таким же лучезарным. Выше этой ступени мое зрение не достигало. С этой высоты Владыка Игнатий еще бросил на меня взгляд, полный сострадания. Вдруг, не помня себя, я вырвалась из власти державших меня и закричала: "Упокой, Господи, душу усопшаго раба Твоего Преосвященного Игнатия, и святыми его молитвами спаси и помилуй меня, грешную!" Мгновенно все ужасы исчезли, настала тишина и мир. Я проснулась в жестоком потрясении.
Никогда ничего я не боялась и охотно оставалась одна одинехонька в доме, но после этого сна несколько дней я чувствовала такой ужас, что не в силах была оставаться одна. Много дней я ощущала необыкновенное чувство на средине лба: не боль, а какое-то особенное напряжение, как будто вся жизнь собралась в это место. Во время этого сна я узнала, что, когда мой ум сосредотачивается на мысли о Боге, на имени Господа нашего Иисуса Христа, ужасные существа мигом удаляются, но лишь только мысль развлекается, в тот же миг они окружали меня, чтобы мешать моей мысли обратиться к Богу и молитве Иисусовой.
Во время учебы в Инженерном училище М.В. Чихачев познакомился с Димитрием Брянчаниновым. Это знакомство так повлияло на него, что он стал проводить строго-благочестивую жизнь и впоследствии был присным духовным другом и сподвижником святителя Игнатия.
Во время их пребывания в Лопотовом монастыре, Чихачев был облечен в рясофор о. Игнатием. Отличное знание церковного пения и музыки и великолепный собственный голос, бас-октава, помогли Чихачеву составить в этой обители очень хороший церковный хор и украсить его пением церковное богослужение.
В Сергиевой пустыни Чихачев принял постриг от архимандрита Игнатия с именем Мисаила, вел жизнь уединенную и воздержную и был всеми любим. Он скончался в 1873 году, будучи уже постриженным в схиму, прожив в Сергиевой пустыни 40 лет.
Конец и Богу слава!
Вчера меня попросили на форуме защитить о. Иоанникия, а я сказал, что не буду этого делать там, и пообещал у себя рассказать о нем. Выполняю обещание:
Я приехал в Пестяки в 1993 году и сразу же услыхал от жителей, о необычном батюшке Иоанне в Чихачах. К тому времени он окрестил половину Пестяковского и Верхнеландеховского района, и все крещеные были восхищены его поведением. Конечно я собрался с духом и отправился к нему в Чихачи. С тех пор мы стали друзьями, и я честно скажу, что полюбил его. Мы много встречались, я много возил к нему своих "подопечных", я видел много удивительного, но пусть обижаются на меня его "фанаты", я не видел ничего необычного. Все его действия, все его разговоры - это обычная практика хорошего священника. Да он не прост? да он, для экономии времени иногда провоцирует прихожан,но всегда это у него идет от любви и желания помочь, как можно большему количеству людей.
Я бы мог рассказать десяток забавных историй, связанных с посещением его и удивительных изменений в человеке, связанных с его служением, но не хочу уподобляться процветающему, сейчас, стилю "забавных" житий. То, что он делает это огромный, тяжелейший труд, который выполнить можно, только с помощью Бога.
Отвечу на несколько "обвинений" которые идут в его адрес.
1. Он уходит не в затвор а в запой.
Никогда в жизни не видел его выпивши. При этом "затвор" никогда не был для меня препятствием.Когда мне при приезде сообщали, что он опять в "затворе", и никого не пускает, я шел к определенному окну, читал в слух молитовку, и он всегда принимал меня. Ни разу, я не видел на его столе бутылки, ни разу он не предложил мне выпить. Никаких "запоев", я считаю -нет. Больше того, у меня на исповеди раз была его "староста", которая очень каялась, в том, что это она распускает такой слух.
2. Он "колдун"
Я не однократно служил с ним в алтаре, и бывал на отчитках. Ничего необычного и самодельного он не делает. О.Иоанникий читает на отчитке 12 молитв об изгнании беса, которые есть в больших требниках для священников. Читать эти молитвы не запрещено ни одному клирику. Я сам имею благословение, на их чтение, и не раз проводил молебен из них, для наркоманов. Все остальные службы он ведет по обычному чину, стараясь соблюдать правильное время служения.
3. У него нет условий, люди спят на полу в храме.
Условий действительно мало. И даже то, что видите вы вокруг, в основном построено частными лицами, и дано ему в пользование (а то и не дано) с особыми условиями.
- Как ты меня называешь? - раз спрашивает он меня.
- Отец Иоанникий, схиархимандрит Иоанникий - отвечаю я в недоумении
- А то, что они меня называют старцем, ты знаешь? - продолжает он опрос
- Ну, знаю! - отвечаю я
- Вот скажи - зачем они это делают? зачем они вешают объявления и везут людей "к старцу"? Зачем они всем обещают, что я их вылечу? Какой я старец?!. Я обычный священник и делаю то, что полагается делать всем священникам. Я же не виноват, что они этого не делают, и я получаюсь как белая ворона.
Я успокоил его,тем, что сказал, что ругающих его не меньше чем восхищающихся им и он на это рассмеялся.
Все, что у него происходит происходит совершенно добровольно. Претензий что нужно спать на полу в храме предъявить некому, так как Вы сами принимаете это решение. Но я видел знаменитую журналистку, "проспавшую" в храме две недели, и сменившую жизнь после этого кардинально, на светлую и добрую. Я видел бывшего наркомана, провалявшегося в храме больше месяца, но ставшего в последствии дьяконом (сейчас уж может и священником) Я видел многих, спавших на этом полу, которые считают, что это было самое значимое событие в их жизни. Но нужно сказать, правду - есть же и другие места. Есть ежедневное бесплатное кормление, есть организованный труд. Есть множество людей получивших здесь помощь.
4. Он всех "пугает" концом света.
Не всех. А тех, кого хочет получше узнать. Я увидел, что "конец света", "царская семья" и еще несколько тем, которые он использует, как инструмент, для того, что бы быстро узнать о человеке главное. Реакция на эти темы, бывает бурной, и человек сразу раскрывает свою суть. Меня от тоже, не раз пытал "концом света", но однажды я ему сказал:
- Батюшка, ты мне перову рассказывай, когда к тебе придет очередное "зрение" о какой нибудь трагедии - я помолюсь и её не будет. Почему ничего не исполнилось того, что ты мне 10 лет рассказываешь? Потому, что я выхожу от тебя, читаю молитвы, чтобы этого не произошло,(это правда) и ничего не происходит. Поэтому - сообщай мне. Можно по телефону.
Он посмеялся, обозвал меня хитрецом, и больше никогда не пугал никакими катастрофами.
6. К нему ездят психи и наркоманы.
Причем наркоманов, я к нему начал возить. Он когда услыхал с кем я приехал, попросил меня, сначала рассказать, что я об этом заболевании думаю. Я все рассказал и он вышел к группе ребят приехавших со мной. Такой беседы с ними, я никогда ни от кого не слышал. Это была "великая" проповедь любви и милости к ним. В конце они все, не сговариваясь, встали перед ним на колени, и целовали ему руки. Я плакал, и с тех пор все наркоманам повторяю его слова "Они проходят испытание тяжелее чем было у первохристиане, и выжившие могут стать великими людьми". Потом они стали ездить к нему сами и жить по долгу. И правильно делают. Жаль, что никто не построил там большого корпуса, для более правильного проживания их там.
Бешеные, или психически нездоровые люди, тоже туда ездят в большом количестве. Присылают на отчитку в Чихачево и из Троице - Сергиевой Лавры. А куда им ездить? Вместо установленных церковью отношений к ним, они находят в других храмах, только смех и гонения. Думаю, что он один, сделал для них больше, чем Алексеевская больница в Москве. И то, что он их не гонит, и занимается с ними как может - это его великий подвиг.
5. Он хочет стать святым, вот и "играет эту роль".
Ну а кто не хочет стать святым? Любой православный, не только хотеть, но и всеми силами стремиться к этому должен. При этом одни действительно "играют роль", а другие просто служат Богу всеми силами и все. Не удержусь, расскажу одну забавную историю. Ходили разговоры, что у него на службе бешеные кричат и падают на пол. Я видел, как это происходит, но особенно жалко всем было одну женщину, которую колошматило регулярно и орала она громко. Я несколько раз её увидал и понял, что это театр. "Прижав" её я добился того, что бы она пошла к батюшке и призналась. Он выгнал её "с треском", а мне говорит:
- А я то думаю, чего это происходит. Самому страшно к ней подходить.
Однажды я встретил её в другом храме, где она была "на ящике" и не падала и не орала. Я, по старой дружбе", распросил её, зачем она это делала. А она честно и откровенно сказала:
- А я хочу, что бы батюшки считали святы - чудотворцем, вот и показывала, как действует его отчитка. Я посмеялся, такой наивности, но оценил её любовь. В следующий раз я ему рассказал об этом, и мы вместе посмеялись (но бывают и настоящие проявления бесов).
Сам он очень почитает Новомученика Иоанна Доброхотова из Чихачево. Я занимался историей жизни, собирал документы на канонизацию, и встречался с родственниками Новомученика Иоанна. Простой сельский священник - и столько мужества. У отца Ионикия тоже это мужество есть. Однажды мы с ним вышли во двор и он подвел меня к одному месту:
- Вот здесь они его убили! Вызвали со службы и просто выстрелили в лицо. Если дураки "додумаются" и меня так убьют - я буду рад. - сказал отец (Иоанн) Иоанникий.
Но смерть я ему "отдалил".
В 1995 году, мы делали у храма парк, и мне очень хотелось поставить, в честь павших в ВОВ камень с надписью "За веру отечесвто и народ, жизнь свою положившим". Парк был к маю готов, а вот камня я не смог найти. Тогда я, почему -то, решил поехать к отцу (тогда еще Иоанну) и спросить его совета. А поехал не - на машине, а на попутке, с желанием пройтись от большой дороги до Чихачева пешком и помолится. Иииииду! Читаюи молитву! Вдруг на обочине камень - как раз такой какой мне надо. А лежит уже около Чихачево. Я бегом к о. Иоанну:
- Отдай камень! - говорю ему
- Да ты что - отвечает он- я его себе на могилу берегу.
Я нашелся и говорю ему:
А сколько еще жить собираешься?
- Ну лет десять надеюсь - ответил он
-Я ему и говорю:
- Давай я помолюсь, что бы ты прожил 20 лет, а ты мне отдашь камень. И рассказал, зачем он мне нужен. Он согласился. Не знаю, что ему больше понравилось 20 лет прожить, или память погибшим почтить, но камень встал на свое место в парке. А 2015 году, будет и 20 лет с того времени:-)
Мои советы посещающим Чихачево:
1. Никогда не ждите, что с вами что - то там произойдет и что вообще попадете на службу и отчитку.
2. Никогда не думайте, что это "делает" отец Иоанникий - все происходит по воле Бога.
3. Никогда не предполагайте, что за деньги или за ваше "звание" к вам будет особое отношение.
4.Лучше ездить в Чихачи не группой. Сюда едут больные - поэтому поведение одного человека, может испортить настроение всей группе.
5. Уезжая "на один день", имейте в запасе впереди еще несколько, так - как часто одним днем люди не обходятся.
6."Не ездите в Чихачево - Бог везде один и получить от него помощь, можно в любом храме". - так мне велел сказать о. Ионикий монахиням их Польши, которых он так и не принял.
7. Никогда не ездите в Чихачево из любопытства. - чужие бесы станут вашими. В основном все осуждения, я слышу именно от "любопытных", которые ездили туда поглазеть на кричащих и падающих, полюбопытствовать "отчитками" - вот они теперь и ходят злые и раздраженные, так как выгнанные бесы, из тех падающих, находят "гнезда" в душах любопытных. Здесь в прелесть и бешенство, даже не крепкие иереи, игумены и епископы, приходили, приехав сюда поглазеть на происходящее. Нет нужды - не ездите ни за что!
Я когда нибудь напишу большую книгу, про всех "старцев" с которыми я встречался и общался. Как -то так складывается, что с большинством из них, у нас складываются дружественные и личные отношения. (у меня такой характер, что не дружить со мной может только дурак) Я их не сравниваю друг с другом, но я счастлив, что живу в одно время, с такими светильниками православия, среди которых и схиархимандрит Иоанникий. У них труднейшая жизнь, у них величайший подвиг, усиливающийся с каждым годом, нерадениями других клириков, отвлечением церкви, на какие - то развлечения, политику и еще не знаю что. Клоунов церкви, стало больше чем старцев, и поэтому поток к таким ка о. Иоанникий не ослабевает. И дай Бог ему сил еще на много лет!
Схиархимандрит Иоанникий наставления - безценный дар.
Схиархимандрит Иоанникий
Свято-Никольская обитель
(Ивановская обл., Верхнеладнеховский р-н., д. Чихачево)
О молитве.
- Молитесь от души. Не спешите, читайте немного, но пусть это будет от сердца. Матерь Божью больше призывайте на помощь. Прочитывайте 150 «Богородиц» в течение суток. Тогда все будет у вас складно, и особенно у ваших детей.
Любите, молитесь, просите помощи у Царицы Небесной. Не опускайте ни одного дня без исполнения «Богородице Дево, радуйся…». На десятке просите: «Прости всю жизнь мою и спаси семью мою». Каждый день пойте (читайте) «Заступница усердная…» (тропарь Казанской иконе Б. М.).
Навыкайте Иисусову молитву. Она уходит, а вы ворочайте. Понуждайте себя.
Иисусову молитву читайте со вниманием. Ее установил и заповедал Сам Господь в прощальной беседе, идя на крестную смерть – «Аще чего попросите во имя Мое, Аз сотворю». Это оружие, которого нет крепче, ни на небе, ни на земле. Она записывается Ангелом-хранителем по счету. В ней все Евангелие.
Просите у Господа помощи и укрепления, и все приложится вам. Бога впереди ставьте. Перед началом всякого дела, говори: « Господи, благослови!», «Ангел-хранитель помоги!» если кто спрашивает – сначала призовите Ангела-хранителя, и верный, правильный ответ дадите.
Если в чем нужду имеете – просите Господа, молитесь: «Господи, дай мне то, что на пользу». Разговаривайте с Господом, благодарите, славословьте.
Чем больше будете спрашивать, тем все у вас будет складно.
Молитесь: «Господи, дай мне то, что полезно для спасения души моей!».
Ложитесь и поднимайтесь с Богом. Благодарите Господа, славословьте Его: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!».
Молитесь: «Господи, даруй мне молитву не только устами, но и сердцем».
- «Господи, если Ты не спасешь, я не спасусь».
Еще в постели, с утра, призывайте, читайте, молитесь Ангелу-хранителю: 50 раз «Святый Ангеле Божий, хранителю мой, моли Бога о мне». На десятке: Святый Ангеле Божий, хранителю мой, наставь и вразуми меня». В этот день плохой человек не подойдет, нужное слово вовремя скажите, в обществе желанны будете, если вам соврут – то увидите. Правило займет 3-5 минут.
На всяком месте сначала призывайте Ангела- хранителя: «Ангел-хранитель, наставь, вразуми как поступить!». С его рук Господь взыщет душу нашу. Он непрестанно молится о нас, и первый наш помощник. В постели, только проснулись и читайте 50 раз Ангелу-хранителю. Весь день складно пройдет, чего не возьмете – успеете. В ответственный момент призывайте и непременно выйдете из положения.
Не знаешь как правильно поступить? – Проси Ангела-хранителя. Придет благая мысль и положит на сердце как поступить. На сердце станет легко, будет мир. Если страх и тревога – дела не предпринимай.
Каждый день призывайте святых в молитве: 50 раз «Вси святи, молите Бога о мне (о нас)». Не забывайте читать тропари святым. Обязательно тропарь святому на данный день.
Призывайте святых своих, читайте тропари им.
Молитесь Преп. Иосифу Волоцкому (память 31 октября н.с.) о даровании разсуждения. Читайте тропарь ему. Особенно за детей.
Молитесь Св. Иоанну Предтече. Его просят о примирении, если кто был во вражде с умершим.
Иоанн Креститель – «начальник» покаяния. Молитесь ему о даровании покаяния. Он все слышит и ходатайствует за вас перед Богом.
Молитесь друг за друга.
Дни лукавы, начали сокращаться. Молитесь на ходу.
Начинаешь любое дело – стань на восток и помолись.
Как вымолить детей? – Покаяние, причастие, литургия и 150 «Богородиц». От усердия и покаяния будет польза.
Молитесь ночью. Когда? – Вставайте, когда Ангел-хранитель подымет от сна. Тогда в 40 раз сильнее молитва (чем днем),
Меньше старайтесь спать. Пребывайте больше в молитве. Сейчас все в спячке у телевизора и компьютера. Просите у Господа покаяния.
Все можно вымолить у Бога на литургии.
Отмолишь себя, отмолишь и своих родных.
Если не знаете умершего родственника, знакомого, крещен он или нет, молитесь: «Спаси, Господи, живых и помилуй мертвых».
Если дают милостыню о усопшем, помолись об упокоении души этого человека. А если не знаешь усопшего, то говори: «Господи, приму эту милость в память усопшего раба твоего (имя)».
Постоянно, непрестанно читайте Иисусову, «Богородице Дево…», Ангелу-хранителю, всем святым, и спасетесь.
О грехах, покаянии и причастии
- Блажен раб, если грехи его прощены. Где большие грехи, там больше скорби. Благодарите Господа за скорби.
Исповедывайте грех самости – «Я». Какой грех (страсть) самый главный у вас – пишите его первым. Старайтесь исповедоваться у одного и того же священника.
Бойтесь осудить священство. С каждого Господь спросит.
Жалейте о пройденных ошибках. Имейте твердое намерение исправиться.
Спешите на покаяние. Торопятся люди обогатить себя, но все блага отнимутся смертью. На них обращено все ваше внимание. Остановитесь, безумные! Осознайте и покайтесь в грехах своих. Пребывайте в постоянном покаянии. Жалейте о соделанных ошибках. Все оставите, а душой вступите в вечность.
Ситуация в мире в последние годы изменилась, следует причащаться чаще. Кто может – хоть каждый день. За неделю вычитывайте все каноны и молитвы ко причастию до 10-й «Пред дверьми храма…». Перед причастием – с 10-й молитвы и до конца. Следи за сердцем: если оно готово принять Христа, то Слава Богу, хотя и не успел вычитать всех молитв. Главное – раскаяние во грехах. Нужно каждый день быть готовым к причастию, как к смерти. Во время чтения разрешительной молитвы, под епитрахилью, говори: «Прости, Господи, все забытые мною грехи мои, и те, которые не считаю грехами». К Святой Чаше подходи тихо, со смирением и раскаянием, проси: «Господи, приими меня яко разбойника, яко мытаря, яко блудницу».
Причастием попаляется склонность ко греху. Кто не причащается, тот и не устоит в страшные, скорбные времена.
Кто со страхом подходит к Божественным Тайнам, тот не только освящается и получает оставление грехов, но и лукавого от себя прогоняет.
Очищайте сердце свое, совесть вашу, записывайте грехи, укоряйте себя на исповеди. Причащайтесь, веря что Причастие будет вам во очищение от этих грехов. Приступайте ко святым Тайнам со страхом и трепетом, как следуя, плача и трепеща, кровоточивая. Подлинное покаяние все может исцелить. Если нет раскаяния – не приступайте к Божественным Тайнам только лишь по причине праздника.
День Господень – воскресенье. Причащайтесь, исправляйте себя. В этот день обязательно пойти в храм. Причащайтесь с искренней верой и не осужденной совестью. Положите начало более строгой жизни, подготовляйте себя к принятию будущих благ.
Прелюбодеяние переходит по наследству. Если не будет покаяния – род исчезает.
Причащаться женщинам (если очищение) на 8 день. Если больные (женские заболевания) – сказать духовнику (священнику) – как он благословит.
На войне, в других испытаниях, в критических ситуациях исповедывайтесь друг другу.
О любви и страхе Божием.
- Во всех словах, делах, помышлениях впереди Бога ставьте, и все будет прилагаться вам.
Господа ставьте впереди себя, и все у вас будет складно.
Не досаждайте друг другу. Если вы будете много молиться, но при этом досаждать друг другу – ничто ваша молитва. Сочувствуйте ближним. У одного одни недостатки, у другого – другие, а у третьего – третьи. «Друг друга тяготы носите, и тако исполните Закон Христов».
Всех люби и от всех беги.
Кого люблю – того наказую.
Вера, любовь, смирение – возьмите это за основу.
Будьте милосердны, даже словом, если не можете дать.
Кто первый скажет «прости», тот награды собирает.
Скрывайте свои добродетели. Будьте мудры, благоразумны. Оскорбят, унизят вас – смиритесь, отступите.
Все дела ваши, помыслы и т. д. если без любви, то все это не будет иметь значения.
Храните в домах мир. Богатейте на небе. От тления пожнете тление. Спешите делать добро!
Делайте добро на всяком месте и на всякое время. За зло воздавайте добром. Спешите делать добрые дела, покуда вы живы. Понуждай себя, как бы враг не препятствовал вам. Трудом, желанием, с Божьей помощью навыкает человек к добру, к Иисусовой молитве. Ангел-хранитель будет вас защищать на мытарствах, предъявлять ваши добрые дела. А когда очищается человек, Дух Святой вселяется в человека.
Гасите искру раздражения. Если к вам обращаются недоброжелательно, с раздражением, просите прощения и уходите.
Духи злобы не оставляют нас ни на один день. Ведется война. Попустил врагу войти в сердце – повели ему молчать, замереть. Богу поведай, что душа полна зла. Когда зло приходит – понуждай себя на шутку, веселость, и зло, словно дым, разсеется. Возненавидь врага, и он оставит тебя. Будешь языком, словами выражать злобу и она оболе тебя. Читай 150 «Богородиц». И молчи, молчи, молчи! Проси много раз прощения у обидевших тебя, и враг будет отступать.
Нам часто приходится сожалеть о необдуманно сказанном слове или деле. Все отдали бы, чтобы вернуть его, но поздно, вред нанесен. Это потому, что не поставили впереди себя Бога, не обратились к Нему, не спросили благословения, наставления и вразумления.
Просите у Господа самую главную, самую высшую добродетель – любовь к Богу и ближнему. «Аще кто любит Меня, слово Мое соблюдет». Удаляйтесь от всякого дела, слова, помышления, ощущения, воспрещенного Евангелием. Строго следите за собой, а если случится впасть в грех, немедленно на покаяние. Это тяжелая и жестокая борьба с самим собой. «Всяк путь неправды возненавидех».
Все делайте ради Христа, без ропота и сомнения. С именем Господним будет все как Богу угодно. Если будете жить в Господе, будете сиять как светила.
Имейте страх Божий, в храме нельзя разговаривать. За каждое сказанное слово отчет будете держать. Шепотом – если на потребу. От того у вас скорби. На причастии, если не причащаетесь, стойте как свеча. Просите у Господа о своих нуждах, а вы шастаете. На ектениях молятся за тех, кто со страхом входит в храм Божий. Мало таких.
Имейте страх Божий. Каждый будет держать ответ. Молитесь, поститесь, кайтесь, причащайтесь. Если бы вы увидели, какие муки в аду, - спать бы не ложились и не ели. Страх и вечные муки под сознанием. Все будут в полном сознании. Тело и душа в аду.
О богослужении.
Кто на первой седмице великого поста посещает ежедневно богослужения, тот на целый пост духа молитвенного нарабатывает.
Спешите, милые, на литургию. Не понимаете, какой драгоценностью вы обладаете. Здесь мы говорим с Господом лицом к лицу.
- Кто бывает в храме на престольном празднике, то эта одна служба насчитывается как сорок литургий.
О духовной жизни.
Не лгите, не обманывайте. Все записывается, каждое слово. Молчи, но не лги.
Удерживайте языки. Храните мир.
Если Господь захочет спасти, то и в огне сохранит.
Никогда ничего не бойтесь. Господь сам сказал: «Не бойся, малое стадо!». Бойтесь Бога и суда Его.
Все получите от Господа по мере добра, которое вы сделали. Будет очень страшно на суде. Бог вам покажет все, и будете жалеть. Скажет, Я не знаю вас. Многие монахи не спасутся, ленятся, как и вы. Это бес лени. Побори его, стань на молитву, перебори врага. Бог, видя старание и хотение, поможет тебе.
Облекитесь во всеоружие Божие, укрепляйтесь Господом, силой Его. Потрудитесь здесь и сейчас. Через силу молитесь, поститесь. Бог дает еще время.
Ежедневно читайте Евангелие, заставляйте себя, нудите. Злой дух отступает. Скучно, не хочется читать – читай! Незримым образом идет в нас преображение. Невидимо происходят в человеке изменения. Духом Святым просвещается все то, что нам полезно. Это труд. Навыкайте читать.
Когда с вами Господь – надейтесь на победу. Силен Господь превращать зло в добро. Будьте в Боге, и Господь будет с вами. Впереди Бога ставьте. Какое дело начинаете, в транспорт садитесь, порог работы переступили и т.д. – «Господи, благослови!».
В понедельник, в ангельский день, начинайте всякое дело. В воскресенье причаститесь и в понедельник толи на работу, толи продажа, толи другое какое дело. Призовите 50 раз Ангела-хранителя и переступайте порог работы, либо какое другое дело начинайте.
Лукавый ослабевает причастием. Гнать его надо. Маловеры. Господь сказал – постом и молитвой.
Готовьтесь «домой». Делайте добро ради Христа, ради Господа. На суде всех увидите в Царствии Божьем, а себя изгоняемого вон.
Ждите Отца своего, грядущего на облаках со многою силою и славою. Вымаливайте себя, смиряйтесь. Призывайте святых своих, читайте тропари им.
Всегда будьте в Боге. Просите: «Укрепи нас, Господи, в вере православной». Имейте веру и не сомневайтесь. Петр усомнился, когда шел по водам и стал утопать.
Где безопасней спасаться? – На всяком месте владычества Его! Оставайтесь там, где живете и терпите.
Человек, рожденный от Бога, не грешит, всегда хранит себя, всегда на страже, и лукавый не прикасается к нему.
Смиряйте души ваши. Смиренный человек всецело предает себя воле Божьей. Он надеется на Бога, а не на себя и на человека.
Смиряйтесь, уступайте друг другу. Берегите венчальные кольца, они имеют большую силу. Крестите свои уста, уста детей и их самих «Во имя Отца…».
Крест сила и слава, целитель, губитель демонов и всякой нечисти. Крестите сумку с продуктами. Читайте «Отче наш…», «Богородицу» и осеняйте крестом. Ничего не кладите в рот не осененного крестным знамением. Если в гостях – стол крестите глазами. Всегда и везде все крестите.
Сейчас такая пища, что со временем даст свой результат. Вплоть до помрачнения ума, и человек становится «забывчивым». Читайте перед едой «Отче наш…», «Богородице, Дево…», и осеняйте крестным знамением. Пища будет освящаться, и отравленная станет съедобной. Сила Божья сильнее.
Чаще креститесь, крестите все: еду, одежду, обувь. Садитесь или ложитесь – все крести.
Крестите чаще рот детям – будут говорить то, что на пользу.
Водой святой окропляйте жилище, а когда отправляетесь в дорогу – себя и сумки.
Поднимайте, милые, в меру. Суетиться Господь нас благословил, но только столько, сколько нам надо на потребу. Потому что этому конца не будет. Ориентируйтесь на средину. Немножко есть, и хватит. Чем больше, тем еще больше надо. Одно влечет другое, другое влечет третье… Так ему конца не будет.
Держите пост в среду и пятницу. Тому, кто воздерживается и в понедельник. Ангел-хранитель сообщит час смерти, и встретишь этот час радостно, как праздник. Поститесь посильно. Когда ты грешил, врагу это нравилось, это записывалось в его хартии. А сейчас он будет делать все, чтобы сбить тебя. Будет наводить уныние, нерадение и т. д. понуждай себя, трудись. Но не думай, что я столько читаю, и то, и то. А Богу нужно только сердце сокрушенное. Стань на колени, молись с покаянием, с сокрушенным сердцем, хоть и очень мало молитв прочитал. Господь постепенно будет вразумлять и просвещать тебя. Через покаяние, если с сокрушенным сердцем и всей душой, будешь тянуться к Богу.
По гордости Господь не дает желаемого. Господь гордым противится, а смиренным дает благодать. Бывает, человек имеет хорошие данные, образованный и т.д., и вот должно получится, а не получается. А бывает, человек с виду невзрачный, и не достает чего-то, а все получается. Так за смирение благоволит Господь. Вместите эти слова.
Приезжаете, спрашиваете и не исполняете. От того и старцев нет. От того у вас и нестроения, хлопоты, заботы, неприятности. Отдавайте начатки Богу. Молитесь Ангелу хранителю, всем святым. Испрашивайте благословения на добрые дела. Тогда и день благословится.
От московского патриарха – никуда. Еще рано в катакомбы.
Радуйтесь, что вы православные. Просите у Господа укрепления, и все приложится вам. Одна у вас вера. Славянские народы, их невозможно разсоединить. Мы переплетены: что Белая Русь, что Малая Русь, что Большая Русь, - все равно Русь. Господь сказал: «объединю их Духом Моим». Мы дальние, приехали сюда, друг друга не знаем, и мы говорим о Боге и утешаемся этим. Это называется «объединю их Духом святым, а дома их разсоединю». Будьте в Боге, будьте примером в домах.
Ворочайтесь к предкам своим, как они жили, так и вы подражайте им. У нас есть все свое, кровное, отечество православное, веками испытанное и проверенное. Вот чего держитесь!
Если спрашивают вас что-либо на духовную тему, знаете – отвечайте, сами не навязывайтесь.
Лучше мало знать, но делать, чем много знать и не делать. Кто все знает, с того и спрос больше.
Нужно иметь дома икону «София, Премудрость Божия». Просить Б. М. о прибавлении ума.
17-ю кафизму обязательно вечером в пятницу читайте. 17-ю кафизму по умершему читайте каждый день.
Вымолите в Царствие Небесное.
В Боге – тарелка супа сладка.
Бесноватых не слушайте – они всегда обманывают.
О браке, семье и детях.
- Жену или мужа искать в храме.
- Держите семейный совет. Если нужно принять решение по какому-либо делу, то исповедь и причастие для всех членов семьи. После причастия 50 раз прочитать ангелу-хранителю, и за одним (папа или мама) последнее слово.
Только совет в семье должен быть. Дети, слушайтесь родителей. Нужно у родителей брать благословение на любое дело. Не учитывая возраст. Во всем должно быть послушание.
Беременным (особенно на последнем сроке) причастие, как можно чаще. Дети будут крепкими, благополучными, преуспевающими. И роды пройдут легко. На УЗИ стараться не ходить.
Если кто возьмет на воспитание ребенка из детдома, этот как храм построить. Но сейчас очень опасно. Лучше навещайте, благотворите.
Дети больные, недоношенные, неполноценные. Семя испорченною Гуляем, блудим, делаем аборты, а потом женимся.
Больных детей не отдавайте в приюты. Это ваше спасение.
Детей перед началом любого дела (школа, институт, экзамен, работа, в путь, на войну и т. д. во все ответственные моменты) причастить, затем прочитать 50 раз Ангелу-хранителю и перекрестить (благословить) обручальным кольцом «Во имя Отца, и Сына, и святого Духа. Аминь.»
Не говорите на детей плохих слов, когда бываете в гневе. Клятва матери разрушает до основания.
Детям прививайте заповедь о почитании родителей. Это великая заповедь. Оглянитесь на себя, на свои прожитые годы. Если бы мы чтили своих родителей, у нас и жизнь была бы во многом иная. Вот что прививайте!
Наставляйте детей в Боге не словами, а делами своими. Чтобы они видели вас в святом углу утром и вечером. Если они сейчас не молятся, то когда Господь посетит их, вспомнят и то, что краем уха слышали. Когда горе, тогда до Бога все. А если вы не наставите, то он бы и рад помолится, так не знает как. Вы в ответе за детей.
Детей остерегайте от капризов перед вами. Они скоро забудут цену вашей любви, сердце их заразится злобой. И, по возрасту, пожалеете, что лелеяли их. Не потворствуйте им.
Болезни ваши – грехи ваши. «Достойное по делам моим восприемлю. Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем».
Пропадает память? – У всех пропадает. Каждый день утром в постели читай 50 раз Ангелу-хранителю. Это займет около трех минут.
Болеете? – Ставьте впереди Бога. Причащайтесь. Только покаянием. Душа должна кричать о помиловании. Молитесь: «Господи, насколько полезно мне исцеление, да будет, Господи, воля Твоя. Исправления подай, Господи!».
Болит голова, ноги, руки, и т. д. – читай «Отче наш», «Богородицу» и отирай больное место крещенской водой.
Больное место много крестить и помазывать крещенской водой. Креститесь ровно, не спеша «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.»
Много болезней духовного плана. Сделали операцию, а там ничего нет – «он» в другой орган ушел. Молитва, покаяние и причастие. Кто чувствует «его» - к отцу Герману в Сергиев Посад.
О последних временах.
- Печать антихриста ставить будут. Обман был только Еве. Сам будешь выбирать: хлеб или спасение.
Истина уже сокрыта. Двое будут за столом и не договорятся. Будет одна ложь.
Готовьтесь к страданиям. Не бойтесь, Господь укрепит.
Великое бедствие будет на земле. Будет так трясти, что в пропасти будут уходить большие города и селения. Вода изчезнет. Смотрите за собой. Не отягчайтесь объедением и пьянством. Каждую минуту молитесь.
Будет страшная война. Половина придет в Царство Небесное, у кого на устах «Господи помилуй». От ужаса не вспомнят молитв. А половина в ад, кто с матами. Кричи во всех критических ситуациях «Господи помилуй». «В чем застану, в том и судить буду».
Возьмите себя в руки. Сейчас еще есть время. Через силу молитесь, поститесь, причащайтесь. Дальше с каждым днем, будет тяжелее. Не устоите без причастия, поста и молитвы. Читайте Слово Божье, изучайте его. Укрепляйтесь Господом, силой Его. В дни страшные и злые все преодолеете и устоите.
Разное.
Брюки женщинам нельзя носить. Если бы женщины смогли увидеть и услышать (умом и глазами) то, что о них говорят мужчины, они бы больше никогда их не одели.
При договоре или сделке, если будет у кого-то одного свой интерес, то дело не сложится как надо. Надо, чтобы для обоих было хорошо.
По нам и правители. Какие мы, такие и они. Нельзя судить. Господь все разсудит. Сами выбираем.
- Держитесь земли. Продавать нельзя.
Если обокрали – Бог дал, Бог взял. Лишь бы спастись. Все остальное приложится.
Старые вещи, особенно натуральные, не выбрасывайте. Складывайте в чулан.
Этот фильм 2007 г.
Поучение о любви.
Любите враги ваши. Ближний сделал тебе зло, а ты не смотри на то, люби его, за зло плати добром. Почему Господь дал такую заповедь: потому что она нам очень необходима как для настоящей, так, паче того, для будущей жизни. И в самом деле, что было бы на земле, если бы Бог не велел любить врагов, если бы позволил платить злом за зло. Тогда ссорам и смятеньям не было бы конца, тогда на земле жили бы как в аду. Когда кто вас обидит или оскорбит, то старайтесь поскорее сделать ему какое-нибудь добро, и он перестанет на вас злиться, если же добром не приклоните, то молитвой. Молитва о враге – это фимиам, самый приятный Богу и самый невыносимый для нашего врага; только разве каменный не тронется, не смягчится, когда мы будем молиться за него Богу. Если же при всех усилиях вашей любви вы не приклоните к себе вашего недоброжелателя, оставьте его, нечего бояться тех врагов, которым мы делаем добро. Они не сделают вреда, ибо зло, которое они нам делают, или хотят сделать, Бог обратит нам во благо.
Опасны для нас только те враги, которых мы сами не любим. Зло от них нам действительно есть зло, ибо мы тогда и сами делаем зло.
Таким образом, делая добро друг другу, и молясь друг за друга, мы истребим или, по крайней мере, уменьшим на земле зло. Еще в этой жизни мы должны приучить себя любить всех людей, даже врагов. Тому не возможно быть в раю, кто здесь не приучится любить всех.
Если вы скажите, что есть люди, которых любить невозможно, то будьте уверены, что и вам в раю быть невозможно.
Враги ваши там не будут, если они злы, да и вы там не будете, если злитесь на них. Ведь не свойства людей делают их блаженными или несчастными по смерти, а те свойства, которые они в себе образуют, живя с людьми. Господь наш учит нас любить и жить в любви не с некоторыми только, а со всеми. Это еще не любовь, когда мы любим тех, которые нам нравятся или нас любят.
«И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность; говорит Спаситель, ибо и грешники любящих их любят. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и в займы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего…».
Любят ли нас враги, или не любят нам об этом даже нечего беспокоится, будем о том заботиться, чтобы нам их полюбить.
Не иметь врагов нельзя, нельзя, чтобы нас все любили, но нам любить всех очень можно. Аминь.
P. S.
В декабре 2014 г. одна сестра во Христе приехала от о. Иоанникия, где несла месячное послушание и привезла эти наставления старца. На мой взгляд действительно - безценный дар для православного. Моя душа загорелась желанием непременно перепечатать этот труд в файл компьютера и выложить на этот сайт с надеждой, что кто-то выложит на другие сайты, скопирует и распечатает. В бумажном формате распространит для спасения душ православных.
Материал очень полезный именно в наше время и многих приведет к тишине спокойствия. Все мы много уделяем внимания антихристу и забываем о пришествии Христа, о чем и должны радоваться и прибывать в Боге. Постоянные негативные мысли о враге человечества вводит нас в ступор страха и безпокойства, отвлекает от главного - спасение души. Старцы говорят, что ничего нельзя бояться, кроме страшного суда, то есть греха. Нестроение душевное - это тоже грех, который по цепочке может привести к глубокому отступлению от Божией истины. О. Иоанникий своими наставлениями и помогает нам приобрести это спокойствие души. Правила простые и доступные, как все у Господа.
Всем Божией помощи!!!
А еще самое отрадное было услышать, что старец сказал, что войны не будет 3 года - старцы вымолили.
Теперь все дело по спасению лежит только на нас. Братья и сестры не упустите это драгоценное время Богом данное, встаньте на путь умного делания - спасение России, покаяния всенародного в предательстве и убийстве Царя-Императора Николая II и клятвопреступлении перед Царствующим домом Романовых. Господь ждет нашего покаяния. Спешите. Начните с личного покаяния. Это очень важно!
Оптинский патерик Автор неизвестен
Схимонах Михаил (Чихачев)
Схимонах Михаил (Чихачев)
Схимонах Михаил (Чихачев) - близкий духовный друг и сподвижник святителя Игнатия (Брянчанинова). Будучи послушниками, они на протяжении года подвизались в скиту Оптиной пустыни. "Не будь у меня такого друга, - писал схимонах Михаил о святителе Игнатии, - который и благоразумием своим меня вразумлял, и душу свою за меня всегда полагал, и вместе со мной всякое горе разделял, не уцелел бы я на этом поприще - поприще мученичества добровольного и исповедничества". В 1831 году Дмитрий Брянчанинов был пострижен в малую схиму с именем Игнатий и вскоре назначен игуменом Лопотова монастыря близ Вологды. Здесь он сам облек своего друга Михаила Васильевича в рясофор и руководил его в духовной жизни уже как настоятель и духовник. Отец же Михаил со своей стороны проявлял сердечную заботу о друге. Когда он увидел, что и без того слабое здоровье отца Игнатия совсем расстроилось из-за сырого климата болотистой местности, на которой находился монастырь, он поехал в Петербург хлопотать о перемещении друга в более здоровую местность. Отец Михаил был принят митрополитом Филаретом (Дроздовым) и получил заверение в том, что отец Игнатий будет переведен в подмосковный Николо-Угрешский монастырь.
Но Господу было угодно поставить святых иноков на иное поприще служения. Государь император Николай Павлович изволил приблизить бывших своих воспитанников к Северной столице, призвав их к восстановлению Сергиевой пустыни.
Главным помощником отца Игнатия в этом деле стал отец Михаил (Чихачев) - знаток устава, превосходный певец и чтец. И во всех скорбях отца архимандрита за 23 года настоятельства друг был его сотаинником и сомолитвенником.
После ухода святителя Игнатия на покой, по взаимному решению, отец Михаил (Чихачев), посетивший своего друга-святителя в Бабайках, остался до конца дней в Сергиевой пустыни. Здесь с благословения святителя Игнатия он в 1860 году принял схиму с именем Михаил. И потом в течение семи лет он нес послушание "корреспондента" (по словам епископа Игнатия) - докладывал своему другу о делах в монастыре и епархии, а также о духовных чадах владыки.
Отец Михаил (Чихачев) не достиг высоких иерархических степеней и к ним не стремился. Ему всю жизнь нравилось тихое, незаметное положение, он всегда старался быть незаметным при своем друге и устранял от себя всякое покушение разглашать что-либо о каких бы то ни было его особых духовных дарах. Одно было явно всем видевшим и знавшим его - истинное смирение подвижника Сергиевой пустыни.
Схимонах Михаил отошел ко Господу 16 января 1873 года, пережив своего друга на шесть лет. Ныне честные мощи схимонаха Михаила обретены и пребывают во вновь возрождающейся Приморской Троице-Сергиевой пустыни.
СХИМОНАХ ФЕОДОР Жизнь схимонаха Феодора представляет пример неустанного стремления к нравственному совершенствованию среди постоянной борьбы и множества испытаний.Он родился в 1756 г. в городе Карачеве Орловской губении. Его отец был из купеческого звания, мать из
IV. Схимонах Стефан В 1899 году июля 21 дня скончался схимонах Сергиевой Лавры Стефан, в монашестве Савватий. Он происходил из дворовых людей; как только произошло освобождение крестьян, он покинул мир и поступил сначала к «блаженному» Филиппишке в киновию, которая тогда
Схимонах Иларион (Козлов) (†5/18 марта 1850) В миру Иван Космич Козлов. Житель города Москвы. Был в свое время женат и имел детей и внучат. Был богат и пользовался почетом у московских граждан. Служил в разных комитетах, и грудь его была украшена медалями; но в нашествие в 1812
Схимонах Иоанникий (Руфов) (†30 апреля /13 мая 1815) Начало благочестивому пустынножительству на месте, занимаемом ныне скитом Оптиной пустыни, положил схимонах Иоанникий, смиренный старец-подвижник, живший в конце XVIII - начале XIX столетия. Возлюбив совершенное безмолвие,
Схимонах Иоасаф (Моисеев) (†25 марта /7 апреля 1976) Схимонах Иоасаф (Петр Борисович Моисеев), один из последних Оптинских старцев, родился в 1887 году в Калужской губернии, в 30 километрах от Оптиной. Однажды он вместе с 14 своими братьями сильно провинился перед матерью.
Схимонах Геннадий (Туманов) (†2/15 сентября 1899) В миру Герасим Иванович Туманов, сын государственных крестьян Тверской губернии Бежецкого уезда Ивана и Евдокии Тумановых. Он был единственный сын у родителей и любимец отца. Неизвестно, по какой причине жил несколько
Схимонах Кирилл (Мусатов) (†25 апреля /8 мая 1892) В миру Константин Сидорович Мусатов. Из крестьян Рязанской губернии Данковского уезда, села Юросопова. Поживши прежде несколько месяцев в скиту, он возвратился на родину и там проводил монашескую жизнь. Потом, когда ему
Схимонах Леонид (Бочаров) (†4/17 декабря 1853) Родился в 1783 году 18 июля от православных родителей Тихона и Евдокии Бочаровых, мещан города Карачева Орловской губернии, и в крещении наречен Иакинфом. На 22-м году от рождения проездом из Киева молодой Иакинф заехал в Чолнский
Схимонах Нестор (Фуфаев) (†25 января / 7 февраля 1905) В миру Николай Васильевич Фуфаев, родом из мещан города Торопца Псковской губернии. Поступил в скит холостым в молодых летах 24 декабря 1864 года. Ему было от роду лет 20. Когда появилось у него желание иноческой жизни, он, по
Схимонах Николай (Книжников) (†3/16 декабря 1907) В миру Николай Васильевич Книжников, родом из крестьян Воронежской губернии Богучаровского уезда Новокрушинской волости и слободы, малоросс.Поступил в скит 27 мая 1894 года уже в старых летах. Ему было более 60 годов.30 марта 1895
Схимонах Николай (Лопатин) (†10/23 мая 1893) В миру Николай Георгиевич Лопатин. Из потомственных почетных граждан города Ярославля. Родился 13 июня 1864 года. Поступил в скит 5 ноября 1890 года. Был здоровья слабого. Послушание его было вместе с другими читать Псалтирь по
Схимонах Пахомий (†1/14 декабря 1890) В миру Пахомий Марков, из крестьян Елецкого уезда Орловской губернии. Поступил в скит в 1878 году 53 лет. Был в скиту несколько времени привратником и вместе с тем мостил иногда камнем дороги. Отличался особенным усердием к послушанию.
Схимонах Сергий (Пономарев) (†7/20 апреля 1881) В миру Стефан Никитич Пономарев, родной брат бывшего скитоначальника иеросхимонаха Илариона (скончавшегося 18 сентября 1873 года), сын рядом погребенного с ним его родителя Никиты Филимоновича Пономарева, в монашестве монаха
Схимонах Тимон (Трунов) (†22 января /4 февраля 1894) В миру Тимофей Петрович Трунов, родом из мещан города Коломны Московской губернии, но жил долгое время в Москве, работал на ткацкой фабрике и управлял некой частью работавших на фабрике женщин. Рассказывал он, что однажды во
Схимонах Феодот (Герасимов) (†16/29 января 1900) В миру Феодор Иванович Герасимов, из крестьян Тульской губернии Ефремовского уезда Дмитриевской волости деревни Лоташка. В раннем детстве остался от родителей сиротой. Сказывал он, что в начале 40-х годов прошлого XIX века в их
Герб рода Чихачёвых
Род Чихачёвых упоминается в русских летописях с XVI века.
Род Чихачёвых был самым многочисленным дворянским родом Новоржевском уезде Псковской губернии и находился в родственных связях со многими другими известными помещиками: Философовыми, Львовыми, Неёловыми, Шульгиными и, наконец, с Ганнибалами (Исаак Абрамович Ганнибал был женат на Анне Андреевне Чихачёвой).
Описание герба Чихачёвых:
"В щите имеющем серебряное поле изображена бычачья голова черного цвета. Щит увенчан обыкновенным Дворянским Шлемом с Дворянскою на нем Короною, на поверхности которой виден Лев в Короне, имеющий в лапах Меч, остроконечием вверх подъятый. Намёт на Щите серебряный подложенный красным..."
Храм в честь Тихвинской Иконы Божией Матери в деревне Добрывичи (современный Бежаницкий район Псковской области) построен в 1807 году знаменитыми помещиками Чихачевыми.
Храм Тихвинской Иконы Божией Матери
в деревне Добрывичи
Добрывичи - родовая усадьба Чихачевых.
Строительство храма началось в 1790 году. Храм выстроен в стиле ампир, перекрыт шлемовидным куполом с голосниками, великолепно декорирован, имеет два придела в честь
апостола Матфея и Параскевы Пятницы. Храм-ротонда построен под вдохновением от Иерусалимского храма, плиты под ногами и светильники, как в Иерусалимском храме, напоминают о Святой Земле.
Уникально устройство иконостаса, амвона, самого храма, который имеет шатровое покрытие, купол-шатер. В сводах купола храма вмурованы горшки-голосники, древнее устройство, поэтому акустика здесь идеальная,
голоса священника и хора получают объем и величественность.
Родовой склеп Чихачёвых в подцерковье был разорен. Сохранилось захоронение Н.М. Чихачёва. В конце 1990-х годов на могиле адмирала была установлена мемориальная плита из розового полированного гранита. Согласно постановлению Псковского областного Собрания депутатов от 30.01.1998 г. № 542 захоронение адмирала Н.М. Чихачёва принято под охрану.
Данило Чихачёв (конец XV - начало XVI века)
был воеводой в пограничной со шведами крепости Надис и погиб, защищая её в 1580 году.
В 1624 году Чихачёвым пожалована грамота на поместья в Псковских землях, и с тех пор потомки дворянского рода Чихачёвых служили на самых разных поприщах: государственном, военном и учёном.
Матвей Николаевич Чихачёв был коллежским советником и новоржевским предводителем дворянства (1783 год). В 1789 году предъявил "подлинную грамоту своего деда Анкидина Сергеевича 1688 года" Псковскому дворянскому депутатскому собранию и вместе с сыновьями Николаем и Дмитрием был "признан в древнем дворянстве и внесен в 6-ю часть дворянской родословной книги Псковского наместничества". Был первым Псковским губернским предводителем дворянства, действительным статским советником.
Сын Матвея Николаевича, Николай Матвеевич Чихачёв (? - 31.03.1819)
- действительный статский советник, до своего ухода в отставку служил в столице. В конце царствования Екатерины II в звании бригадира был
советником у директора Академии Наук княгини Е. Р. Дашковой. В Петербурге у него был собственный дом, а в Псковской губернии Н. М. Чихачёву принадлежало 12 деревень с селом Добрывичи во главе.
Николай Матвеевич Чихачев скончался "в 1819 году 31 марта", похоронен в построенном им храме иконы Тихвинской Божией Матери в Добрывичах. У Николая Матвеевича было два сына - Матвей и Михаил, и три дочери - Прасковья,
Вера и Елизавета. Сыновья пошли в морскую службу.
Старший, Матвей Николаевич Чихачёв (1786 - 1841) , прошёл всю сухопутную кампанию 1812 года и заграничный поход 1813-1815 годов. Он имел немало наград, участвовал в 18 морских кампаниях и уволился в отставку по болезни в 1822 году капитаном II ранга. Закончил морское образование в Англии, знал 6 языков. Похоронен на фамильном кладбище возле церкви во имя Тихвинской Иконы Божией Матери, рядом с другими представителями рода Чихачёвых.
Младший, Михаил Николаевич Чихачёв
, как и его старший брат, поступил в Морской кадетский корпус в 1801 году. В 1807 году он становится гардемарином и на фрегате «Малом» и катере «Гонце»
плавает между Кронштадтом и Свеаборгом. В конце 1809 года он производится в мичманы. В 1812 году он переводится в 3-ю эскадру под команду капитан-лейтенанта Козина и на канонерских лодках плывёт в Ригу, где участвует
во взятии Митавы. В 1813 году под Вексельмюнде принимает участие в трёхкратном сражении с французами. В послужном списке за 1813 год начальник Чихачёва капитан-лейтенант Козин отмечает:
«При бывших действительных сражениях против неприятельских крепостей на форваторе и в команде храбр... В команде своей иметь за честь поставляю». Зиму 1813-1814 годов эскадра провела в Кенигсберге. По возвращении
из Кенигсберга в Свеаборг М. Чихачёв был произведён в лейтенанты. В 1815-1817 годах Чихачёв крейсировал вдоль берегов Балтийского моря на бриге «Феникс» и «Тернео». С 1817 года он служит в 13-м флотском экипаже в
основном на прибереговой службе в Кронштадте. Всего Чихачёв пробыл в море свыше 5 лет. В конце 1821 года он подаёт прошение об отставке по болезни. В прилагаемом медицинском свидетельстве у него признаётся ревматизм
груди, рук и ног, а также кровохарканье и близость к чахотке - Михаил Николаевич Чихачёв не отличался хорошим здоровьем. Его прошение было удовлетворено, и он уволен приказом морского министра с чином капитан-лейтенанта.
Выйдя в отставку, Михаил Николаевич поселился в псковских родовых вотчинах. От отца ему досталось 179 душ (данные 1828 года из списка дворян, участвующих в выборах), а позже, в начале 30-х годов, их становится 236.
Ему принадлежали в Новоржевском уезде следующие селения: сельцо Михайловское (прежде дер. Загорная), деревни Горки, Тюирово, Желнино, Веряндол, Черемша, Федорково, Загорицы, Соколово.
М. Н. Чихачёв служит в выборных дворянских должностях. Его на несколько трёхлетий выбирали в заседатели Новоржевского уездного суда. Избран он был заседателем суда и на 17-е трёхлетие и его подписи под протоколами
суда фигурируют с 10 июня по 25 августа 1826 года, но в начале 1827 года он уже не участвовал в заседаниях суда по болезни. Здоровье у него было подорвано, и он часто болеет, тем не менее, в 1829 году его избирают
в заседатели суда на следующее трёхлетие. В конце 20-х - начале 30-х годов он женится. Незадолго до его смерти у него родилась дочь Александра. Умирает он в начале 30-х годов (не позже 1834 года).
По всей вероятности, А.С. Пушкин был знаком с несколькими Чихачёвыми. Но совершенно достоверно, документально, известно о знакомстве Пушкина с Михаилом Николаевичем Чихачёвым. Возможно, их знакомство состоялось
потому, что М. Н. Чихачёв был самым близким из других Чихачёвых соседом Пушкина. Его деревни (например, Черемша) находилась верстах в десяти от Михайловского.
Единственное доказательство их знакомства - это несколько строк в записке тайного агента А.К. Бошняка: «Познакомясь в гостинице с уездным заседателем Чихачёвым, я услышал от него, что он, Чихачёв, с Пушкиным сам лично
знаком...».
Впрочем, какие-либо несомненные доказательства близости и доверенности Пушкина к Чихачёву совершенно отсутствуют...
Николай Матвеевич Чихачёв
Николай Матвеевич Чихачёв (1830-1917) , сын Матвея Николаевича Чихачева (1786 - 1841) и Софьи Дмитриевны Урусовой, адмирал российского императорского флота, генерал-адъютант, государственный деятель, начальник главного морского штаба и управляющий морским министерством.
Николай Матвеевич Чихачёв родился 17 (29) апреля 1830 года, в имении Добрывичи Новоржевского уезда Псковской губернии (ныне деревня Добрывичи Бежаницкого района Псковской области).
В 1848 году окончил Морской кадетский корпус, получил чин мичмана, до 1851 года служил на различных военных кораблях в Северном и Охотском морях. С 1851 года по 1853 год участвовал в Амурской экспедиции
Г.И. Невельского, исследовал внутренние районы Нижнего Приамурья и бассейн реки Амгунь, составил описание залива Де-Кастри в Японском море. 28 января 1853 года Н.М. Чихачёву был присвоен чин лейтенанта, а 22 апреля этого
же года - чин капитан-лейтенанта.
С 31 июля 1853 года по 26 февраля 1854 года в должности старшего офицера шхуны «Восток» участвовал в составлении описания побережья Сахалина, поисках залежей угля. Это плавание вошло в историю Дальнего Востока.
Командир корабля В.А. Римский-Корсаков, старший брат великого композитора, решил сделать опись западных берегов Сахалина и разведку месторождений угля. Партии, руководимой Чихачёвым, повезло больше, чем остальным.
Она открыла наилучшие залежи угля в виде выходящих прямо к берегу пластов.
Но наиболее знаменательным было событие, которое произошло 9 сентября 1853 года. В этот день шхуна «Восток» через пролив прошла
из Японского моря в Охотское. Так был открыт пролив, получивший имя Г.И. Невельского.
До декабря 1855 года Н.М. Чихачёв находился на командующих должностях сухопутных и морских сил, расположенных на Амуре. Затем, до ноября 1856 года, состоял для особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири,
основав первое долговременное российское поселение на Сахалине - военный пост Дуэ. До 6 июня 1857 года служил исправляющим должность начальника штаба Сибирской флотилии и портов Восточного океана, участвовал в плавании
каравана судов вниз по Амуру. После совершил плавание в Китай, участвовал в открытии и картографировании залива Ольги и залива Владимира и в исследовании Татарского пролива.
2 июня 1858 года Н. Чихачёву был присвоен чин капитана 2-го ранга. С октября 1858 по ноябрь 1860 года командует корветом «Вол» паровым фрегатом «Светлана», 29 августа 1860 года получает чин капитана 1-го ранга.
С ноября 1860 года по март 1862 года - адъютант Его Императорского Высочества генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича.
С 1862 года в течение 22 лет Н. М. Чихачёв был директором "Русского общества пароходств и торговли" и значительно укрепил дела этого общества. Один из пароходов флота Общества был назван в его честь. 15 ноября 1867 года
Н.М. Чихачёву был присвоен чин контр-адмирала. С 1869 года был назначен в Свиту Его Величества.
Во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов Чихачёв был назначен начальником обороны города Одессы, принимал активное участие в военно-морских операциях в устье Дуная.
В январе 1880 года Н.М. Чихачёву был присвоен чин вице-адмирала.
С 1884 года Н. М. Чихачёв занимает должность начальника Главного морского штаба и одновременно является командиром эскадры в Балтийском море. С ноября 1888 года по май 1896 года он был управляющим Морским министерством,
получив в январе 1892 года чин полного адмирала. При нём быстро разросся русский боевой флот как в Балтийском, так и в Чёрном морях. Им было уделено внимание подготовке военно-морских кадров (расширена и улучшена учебная
программа Морской академии), усовершенствована служба личного состава флота. Во время пребывания его во главе Морского министерства усилилось строительство броненосных кораблей, значительно улучшилась работа
Балтийского судостроительного завода, были построены доки в Севастополе, положено начало работы порта в Лабаве. При нём произошло военно-морское сближение России и Франции. Император Александр III выразил
ему «душевную свою признательность».
С 1896 года до конца жизни он был членом Государственного Совета. С 1900 года по 1905 год был членом комитета Сибирской железной дороги, а в 1900-1906 годах - Председателем Департамента промышленности, наук и торговли
Государственного совета.
Кроме русских наград, он имел также иностранные: французский орден Почётного Легиона, греческий орден Спасителя 2 степени со звездой, датский орден Данеброг Большого креста, прусский орден Красного Орла 1 и 2 степеней, бухарские, сербские и черногорские ордена.
Н.М. Чихачёв способствовал научно-исследовательской деятельности Д. И. Менделеева. Адмирал привлёк его к разработке бездымного пороха, помог в создании лаборатории для этих целей, и организации эффективной командировки; результатом этих исследований явился пироколлодийный порох.
Несмотря на то, что основная его служба проходила далеко за пределами Псковщины, он не забывал и свой родной край, участвуя в его общественной и культурной жизни. С 1901 года он состоял членом Новоржевского уездного
земского собрания, был Почётным мировым судьёй Новоржевского уезда, участвовал в работе Псковского археологического общества.
В 1903-1904 годах, по окончании строительства железной дороги Дно-Новосокольники, сооружённая станция близ родового имения - села Добрывичи, - была названа в честь адмирала Н. М. Чихачёва.
В государственную казну поступила денежная помощь личных сбережений Н. М. Чихачёва на дополнительные изыскательские работы, связанные со строительством железной дороги (ранее планировалось её проведение несколько
восточнее его родового имения, а теперь она проходит в трёх верстах от Добрывич).
Захоронение Н.М. Чихачёва
Мемориальная плита
на могиле Н.М. Чихачёва
Н. М. Чихачёв проживал в Петрограде на Французской набережной (ныне набережная Кутузова). Он скончался в ночь с 1 на 2 января 1917 года. Судя по тогдашним газетам, первоначально предполагалось похоронить его на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Петрограде. Но эти намерения были изменены: прах его покоится в родовом имении Добрывичи Бежаницкого района, куда его тело было доставлено специальным царским поездом.
Именем Н. М. Чихачёва названы мыс в Татарском проливе, остров в Корейском проливе, остров в Японском море.
25 февраля по старому стилю 1893 года был удостоен звания "Почетный гражданин города Одессы".
В Барнауле и Николаевске-на-Амуре в честь Чихачёва названы улицы.
"С председателем Русского общества пароходства и торговли, адмиралом Николаем Матвеевичем Чихачевым, мы сработались, и надо сказать, что работа с ним была удовольствием. В нем не было ничего от бюрократа;
он был живым и энергичным человеком, умным, инициативным и с хорошей русской смекалкой. Самое же главное, работал он не потому, что от этого могла получиться какая-нибудь польза для него лично, а просто потому, что любил
работу как таковую и себя в ней видел не дельцом, а человеком общественным. На свою работу он смотрел как на важное для России дело".
Н.Е. Врангель
Н.М. Чихачёв был женат на баронессе Евгении Фёдоровне Корф, от которой имел 9 детей:
Николай (1.12.1859-1917) , был статским советником и камер-юнкером Высочайшего Двора. Работал при Министерстве Внутренних Дел, а затем избрал политику и был депутатом IV Государственной думы от Киевской Губернии, принадлежал к фракции националистов.
Евгения (1861) - фрейлина Высочайшего Двора.
Александра (1864) .
Софья (1868) .
Екатерина (1870) .
Вера (1871-1953) - вышла замуж за Львова Константина Николаевича.
Анна (1872) .
Наталия (1874) .
Дмитрий (14 мая 1876-1919) , был камер-юнкером, общественным деятелем и политиком, членом III и IV Государственных дум от Подольской губернии. Так же как и брат Николай, принадлежал к фракции националистов. Впоследствии получил чин камергера Высочайшего Двора. В 1919 году вступил в Добровольческую Армию и был убит под Севастополем в том же году.
Использованы материалы:
1. Давыдов, А. Чихачёвы / Анатолий Давыдов // Псковская земля. История в лицах: в 3 кн. : "Дворяне все родня друг другу. . . "/ [ред. -сост. Т. В. Вересова; худож. Г. И. Метченко]. - М.: [б. и. ], 2006. – С. 205-208: ил.
2. Дмитриева, И. Адмирал Чихачёв / Ирина Дмитриева // Псковская земля. История в лицах: в 3 кн. : "Дворяне все родня друг другу. . . "/ [ред. -сост. Т. В. Вересова; худож. Г. И. Метченко]. - М.: [б. и. ], 2006.– С. 209-212: ил.
3. Дмитриева, И. Николай Чихачев [Электронный ресурс] / Ирина Дмитриева // Наследие Земли Псковской: Культура и история Пскова и Псковской области: [сайт]. – Режим доступа: http://culture.pskov.ru/ru/persons/object/173
4. Чихачёв Николай Матвеевич [Электронный ресурс] // Википедия: Свободная энциклопедия. – Режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D7%E8%F5%E0%F7%B8%E2,_%CD%E8%EA%EE%EB%E0%E9_%CC%E0%F2%E2%E5%E5%E2%E8%F7
5. Мурованные Куриловцы [Электронный ресурс] // sergekot: сайт Сергея Котелко. – Режим доступа: http://www.sergekot.com/murovanny-e-kurilovtsy/
В т.ч. о последнем владельце имения Мурованные Куриловцы - адмирале Императорского флота Николае Матвеевиче Чихачеве. Портр. Фот. Герба рода Чихачевых.
